Люди и машины готовы к старту. Последние слова напутствий, последние улыбки, крепкие рукопожатия близких и друзей. Впереди девять с половиной тысяч километров шоссейных, грунтовых, проселочных дорог, и тысяча километров из них — по сплошным сыпучим пескам раскаленной Каракумской пустыни...
Когда-то Вальтер Крайслер — один из магнатов американской автомобильной промышленности — с апломбом заявил советским инженерам, посетившим США, что, дескать, он искренне сочувствует стремлению Советов построить свой автомобильный завод, но вначале, мол, надо собирать автомобили из американских узлов и деталей, и лишь потом — лет эдак через семь — можно научиться делать и свои машины. Но молодая республика не захотела строить автосборочный завод, а стала налаживать собственную автомобильную промышленность. Надо было как можно быстрее освободиться от иностранной зависимости. С каждым годом ширилось отечественное производство всех автомобильных деталей. Остро встал вопрос о серьезной технической проверке качества продукции, выпускаемой советскими предприятиями.
4 июля 1932 года был проведен первый испытательный пробег сошедших с конвейера Нижегородского автозавода грузовиков по маршруту Н. Новгород — Москва — Псков — Витебск — Смоленск — Москва — Н. Новгород. Десять грузовиков прошли более 3200 километров. Испытания показали вполне удовлетворительную проходимость автомобилей при небольшом расходе горючего. Весь мир узнал, что советские люди умеют выпускать надежные, доброкачественные машины. Встала задача: ускорить темпы автомобильного производства. На устах всех автозаводцев были стихи поэта Александра Безыменского, находящегося в составе выездной редакции газеты «Правда»:
Пусть разгильдяйства не будет в помине! Выжжем простои, прогулы и лень! Каждый день прибавлять по машине, Чтоб выпускать их по двести в день!
В 1933 году с главного конвейера стало ежесуточно сходить по 200 автомашин. Требовался новый, более серьезный экзамен отечественным автомобилям. И вот намечен Каракумский пробег: Москва — Горький — Ташкент — Каракумы — Хива — Красноводск — Баку — Тбилиси — Владикавказ — Ростов-на-Дону — Харьков — Москва. Автозаводцу Алексею Куракину доверено вести красавицу трехоску.
6 июля 1933 года. 16 часов. В. В. Куйбышев поднимает красный флажок. Головная машина командора Александра Мерецкого срывается с места, пересекая стартовую арку, обтянутую кумачом. За ней в далекий путь отправляются вторая, третья...
Всего стартовало 16 советских автомашин. Двенадцать из них — шесть легковых, четыре грузовые и две трехосные машины — производства Горьковского автомобильного завода, четыре — Московского автозавода. Для сравнения технико-эксплуатационных качеств отечественных и зарубежных автомобилей в пробеге участвовали три импортные трехосные машины «Форд Тимкен» и два полуторатонных «Форда».
Лес. Поля. Березовые перелески. Все это привычное, родное, русское. А испытателей невольно тревожат мысли: «Чем-то встретит пустыня?»
Большинство из участников пробега знали о раскаленных песках и прохладных оазисах лишь понаслышке. Иргиз — порог малых Каракумов. Пески, пески, пески. Машины шли по пустыне, ведомые старым проводником верблюжьих караванов. Дороги как таковой не было. Пепельный вязкий ковер песка позволял идти порой лишь со скоростью один-два километра в час. Лучше остальных проявляли себя в таких условиях легковые машины, обутые в сверхбаллоны. Бодро шли полуторатонные «газики».
Безжалостный термометр фиксировал температуру в тени плюс 44 градуса, а песок раскалялся до 60. Кипела вода в радиаторах. От колодца до колодца с теплой солоноватой водой было порой до 2—3 суток пути. Водители, чтобы не встали машины, выливали воду в радиаторы из своих питьевых фляжек.
Несмотря на труднейшее положение, колонна все же упорно шла вперед. Шла день и ночь, день и ночь. Вот и Аральское море! Вода! Но... соленая.
Аул будто вымер. Колонна приближается к концу деревни. Люди с беспокойством глядят по сторонам. Нестерпимо хочется пить. Но вокруг — никого. На краю аула стоит прокопченный на солнце парнишка лет семи-восьми. Остановив переднюю машину, он с важностью докладывает командору, что взрослые в поле, а его оставили для того, чтобы встретить и напоить уставших путников. Он протягивает наполненную до краев прохладным кумысом пиалу Мерецкому.
— Пей, товарищ!..
2 августа прибыли в Ташкент. Позади 4000 километров пути. Машины в полном порядке. После профилактического осмотра и ремонта автоколонна снова в пути. Поют моторы. Ровным чистым голосом поют.
Прошли через Малые Каракумы. Машины работали как часы. После немыслимо трудного пути, после четырех с половиной тысяч пройденных километров шасси, рессоры, мосты, моторы ведут себя не хуже, чем в начале пути.
Встреча двух караванов: великолепных красавцев, верблюдов и не менее великолепных стальных первопроходцев пустыни. Водитель четвертой машины Сеня Уткин предлагает караванщикам прокатиться на легковом автомобиле. Недоверчиво потрогав горячую сталь кузова, садятся аксакалы в «газик».
— Где тут у вас самые тяжелые пески? — спрашивает Александр Мерецкой.
— Там,— показывает старейший проводник.
Барханы наносного, дюнного песка «газик» преодолевает с необыкновенной легкостью. Вот что значит сверхбаллоны размером 800X250 мм! Коренные жители пустыни поражены.
— Такой песок не под силу верблюду,— вздыхает старик с реденькой белой бородой.— И нам нужен такой автомобиль. Ох как нужен!
Колонна повернула на северо-запад. Справа от вереницы машин, ползущей в клубах едкой пыли, спокойно несла свои темные воды могучая Аму-Дарья.
Фергана. Земли этого оазиса испокон веков давали людям прекрасный хлопок. С утра до вечера кружится вокруг столба верблюд, приводя в движение колесо, которое зачерпывает в тыквенные бутыли воду и сливает ее в желоб. Оттуда живительная влага растекается по жаждущей земле.
Народы Средней Азии — великие труженики. Хлопок, фрукты, зерно — все это дает в изобилии среднеазиатская земля. Дает тем, кто, не жалея сил и пота, возделывает ее и ухаживает за ней. Каждый день, каждый погожий час страды там — на вес золота. И все-таки из кишлака в кишлак летит весть, прерывающая любое дело: — К нам приехали советские машины! Колхозники поливают десятки километров пыльной дороги водой, привезенной издалека. На стоянках заваливают машины горами сочных дынь. Забота о пробеге чувствуется повсюду.
Неподалеку от Каспия в местечке Куня-Ургенч на импортной трехоске «Форд Тимкен» полетела передняя полуось. Как быть? Водитель машины, подтянув сломанный мост к раме, в течение трех дней продолжал вести грузовик на двух осях. Это казалось невероятным. Но это было.
Воды крайне недостаточно. Ее не хватало людям. Не хватало машинам. Колодцы не спасали: вода была такой соленой, что мыло в ней отказывалось давать пену. Но колонна метр за метром, день за днем продвигалась к Каспию. Однажды с ревущими автомашинами столкнулось стадо джейранов. Животные встали, застыв в изумлении. Очевидно, неслыханный рев и грохот машин оказали на них парализующее действие.
Через Каспийское море машины и участники автопробега переправились на пароходах «Москва» и «Орленок». Короткая остановка в Баку — и снова в путь.
К испытаниям зноем и песком прибавились трудности перехода в высокогорных условиях. Перевал Тифлис — Орджоникидзе в 220 километров колонна прошла за восемь часов...
30 сентября. 3 часа 45 минут. Сквозь сплошные коридоры приветствующих москвичей колонна в полном составе прибыла в Парк культуры и отдыха. Путешествие окончено!
Подводя итоги беспримерного в истории отечественного автомобилестроения пробега, командор А. М. Мерецкой особо отметил качество и надежность машин, сошедших с конвейера Горьковского автозавода. Экспериментальная трехоска под номером 16, которой было присвоено имя «Правда», целиком сделанная из советских материалов, с советским мотором, безукоризненно прошла весь путь без единой поломки и аварии.
Это была победа! Настоящий большой успех! Решительный шаг вперед!
После тщательного изучения в Акте технической комиссии о состоянии «Каракумской колонны» появилась следующая запись: «Стандартная машина производства Горьковского автозавода (ГАЗ-А и ГАЗ-АА) и Московского автозавода может работать повсеместно на территории СССР в любых условиях... Советские экспериментальные трехоски конструктивно и эксплуатационно оказались выше импортных. Они могут быть пущены в серийное производство. Итоги пробега показывают, что наши заводы освоили сложную технику автомобилестроения».
