Ни одна машина в летнюю пору не пересекала топи и чащобы Читинской области. Это решили сделать в 1966 году на двух грузовиках ГАЗ-66 инженер-испытатель Владимир Карпов, водители Николай Борисов и Михаил Пигалев и фотолетописец автозавода Николай Добровольский. Они взялись пройти на автомобилях путь от Горького до Владивостока, преодолеть 11 тысяч километров и испытать, на что способны новые машины горьковских конструкторов.
Шли по лесным просекам. Пробирались через глухую тайгу, цепляясь лебедками за деревья, подкладывая под колеса камни, бревна, шпалы.
Душой экипажа был ветеран автопробегов Николай Николаевич Добровольский, он участвовал в пробегах еще в тридцатые годы, когда первенцы завода-гиганта автомобили М-1 и ГАЗ-А успешно пересекли плоскогорье Усть-Урта, южные Кызылкумы и прошли перевал на крыше мира — Памире.
Остальные члены квартета, несмотря на молодость, тоже не были новичками в испытаниях машин. Инженер Владимир Карпов исколесил на горьковских автомобилях дороги Поволжья и Средней Азии. Михаил Пигалев участвовал в доводке северных образцов автомобиля ГАЗ-53 и водил его по суровым дорогам Якутии. Николай Борисов — первоклассный водитель.
Шли машины, а тайга готовила им сюрприз за сюрпризом. Однажды под вечер преградила путь мрачная река Урюм. Широкая река — втрое больше пятидесятиметрового аварийного троса, захваченного в дорогу. Искали брод. Не нашли. Выбрали подходящее место, где помельче. Первым направил машину в реку Николай Борисов. Трое его товарищей с волнением следили: пройдет ли? Вода заливала кабину. Мотор заглох в пяти метрах от берега. Но Николай не растерялся — преодолел их «на одном стартере». Вторая машина застряла еще раньше. Выручила лебедка. Водители ныряли в ледяную воду, чтобы закрепить конец троса. И Урюм покорился. Автомобили двинулись дальше.
А потом была шестичасовая схватка с гиблым болотом на обочине Забайкальской железной дороги. Качали головами работники местного леспромхоза: зря, дескать, ребята, суетитесь — лучше объехать, здесь и люди, и лошади, и даже тракторы тонули. Но они преодолели трясину.
Три месяца были машины в пути. И за это время не случилось ни одной существенной поломки. Фотодокументы, воссоздавшие беспримерный пробег испытателей конструкторско-экспериментального отдела, Николай Николаевич Добровольский передал в музей автозавода.
Но испытаниям не бывает конца, как не будет конца производству автомобилей. Машины вновь испытываются на полигоне. Соперничая с оленями, они накручивают километры за полярным кругом в снегах Якутии. Их гоняют по сыпучим пескам среднеазиатской пустыни...
...Жара. Адская жара. Солнечные лучи, словно острые шипы, впиваются в спину. Каракумы. Тень вездехода ГАЗ-66 не спасает. Выпито почти пять литров воды. Облегчения нет. Слабость. Тошнота. Сознание порой туманится. И начинает чудиться всякое.
Чудится снег. Ровные белые столбики застыли при безветрии на пеньках, обрубках карликовых сосен, берез. Снег... Нетронутая белизна его вспахана табунами полудиких якутских оленей. Толстокожие, густошерстые, пасутся они на бескрайних просторах тундры. Спрятав ветвистые головы в снегу, достают они ягель, прошлогоднюю траву. Чего бы не отдал сейчас Федор Васильевич Зубрилов за минуту пятидесятиградусного мороза Якутии. Снег. В воспаленном жарой мозгу слышится его хруст, явственно чувствуется обжигающий холод во рту Снег...
— Василич, котелок-то где у тебя?
Это тормошит Володя Шлепугин, напарник, инженер из управления технического контроля. Зубрилов медленно приходит в себя. Жара. Растрескавшаяся почва. «Брюхо» газика перед глазами.
— Котелок где, спрашиваю? — Володя поливает товарища водой.— Надо хоть съесть что-нибудь. Иначе потом изойдем...
— Остальные где?
— Там еще, на верху бархана. Через час будут.
Сил нет. И все-таки через «не могу», подчиняясь лишь неумолимому слову «надо», Федор Васильевич начинает двигаться. Скоро забулькал кипяток в котелке, подвешенном сзади машины на буксирном крюке. Володя открыл две банки сгущенки. Горячий, сладкий напиток взбодрил. Слабость ушла.
Потом по этому же рецепту они «лечили» остальных испытателей, пробившихся через пески к оазису. Три-четыре кружки кипятка со сгущенкой — и люди приходили в себя. Тяжелым выдался день.
Испытатели... Для одних за этим словом — экзотика странствий, романтика приключений. Для других — работа. Серьезная, изо дня в день повторяющаяся, требующая полной отдачи сил работа. И трудно сказать, чего в ней больше: радости от познавания неведомого или терпения, зудящих мозолей, пота.
Как стать испытателем? По мнению Федора Васильевича, им нужно родиться: первоклассных водителей сотни тысяч, а вот тех, кто польстился бы на «экзотическую» долю испытателя автомобилей, не так уж много. Не всякий, например, может выдержать работу на полигоне. Восьмикилометровое кольцо булыжника, двенадцать километров бетонки, восемнадцать — грунта. Круги, круги, круги... Как белка в колесе — целый месяц на полигоне. Потом неделя передышки. И снова круги. Те, кто не рожден быть испытателем,— уходят, садятся за руль автобуса, тягача, такси...
Зубрилов испытателем стал в середине пятидесятых годов. Немало ему пришлось преодолеть трудностей. Сейчас его обжигают безжалостные лучи среднеазиатского солнца. А до этого он мерз на полюсе холода.
Якутия. Поселок Оймякон. Пять автомобилей ГАЗ-66 проходили испытания в условиях Крайнего Севера.
Выписка из бортового журнала водителя-испытателя Ф. В. Зубрилова от 18.02.79 года: «Пройдено 23314 километров. Прогорел шланг от котла подогрева к левому блоку цилиндров. Причина — сильный мороз. Неисправность устранена на месте...»
Он тогда замыкал колонну грузовиков. Посигналил товарищу: так, мол, и так — у меня заминка, езжайте, догоню. Дело пустяковое, минут на двадцать работы.
Колонна ушла. В полумраке кузова достал свернутый в кольцо шланг, разрезал связывавшую бечевку. Тр-р-еск! Словно стекло, резина рассыпалась на мелкие осколки. Взял второй. Та же история. В голову невольно приходят разные неприятные ситуаций, связанные с морозом. Только бы не заглох мотор. Здесь, на Севере, если работает двигатель, шофер спокоен. А если нет...
Были и в его практике такие невеселые случаи. Несколько лет назад. В той же Якутии. Машины застыли. Замерзла гидравлика, смазка. Надо прогревать все узлы. Развели под мостами костры. Жгли резину, тряпье в солярке. Паяльной лампой прогревали мотор. Десять минут. Тридцать. Руки немели.
— Федя! У тебя же щеки побелели! — испуганно заметил напарник.
Паяльной лампой стал греть руки. Потом поднес сноп пламени к лицу. Ничего не чувствовал — кожа задубела.
— Прекрати! Изжариться хочешь! — это приказал инженер Константин Григорьевич Сирота.
Действительно, запахло гарью. Спалил он тогда себе и брови, и ресницы.
В тот раз он был не один. Все вместе машины завели. Труднее было одному, когда отстал от колонны. Заторопился. Схватил ключ голой рукой. Боль! Вспомнил, что под сиденьем в кабине есть еще один,запасной шланг. Быстро заменил на прогоревший. Поехали!
Вот о таком случае напоминает коротенькая запись в бортовом журнале. А записей у каждого испытателя — не один десяток. К примеру: «течь смазки из-под штуцера», «стук клапанов», «износ прокладки», «шум в работе шестерен заднего моста» и так далее и тому подобное.
Инженеры, техники, специалисты внимательно разберутся в причинах, приведших к дефектам. Будут зафиксированы малейшие замечания водителей-испытателей. А сами они, после своих долгих путешествий, разберут грузовик до винтика, до гаечки. Еще раз выскажут авторитетные замечания по добротности и надежности того или иного узла и отбудут на полигонные испытания. И вновь начнутся круги, круги... Одни и те же березы, одни и те же поляны. И так изо дня в день целый месяц. А цель одна — повышение качества и конкурентоспособности автомобилей марки ГАЗ.
Сегодня все реже и реже отправляются с автозавода колонны машин пересекать северные и южные параллели. На-смену испытаниям в естественных условиях приходят полигоны, стенды, камеры. Это выгоднее. За этим — будущее. А пока влюбленные в свое дело водители Федор Васильевич Зубрилов, Дмитрий Сергеевич Чебуханов, Сергей Никишов, инженеры Николай Павлович Лавров, Валентин Викторович Гулин видят во сне белое солнце Самарканда, заснеженные просторы Якутии. Такое не забывается.
Федор Васильевич приветствует научно-технический прогресс. Он не против хорошо оснащенных полигонов. И все же нелегкие, порой мучительные, нередко опасные труднопроходимые дороги ему больше по душе. В этом сказывается его любовь к нелегкому и очень ответственному делу водителя-испытателя, к делу, которое не всякому по силам и по вкусу.
В кровь сбиты руки, а проклятый болт намертво прикипел к лонжерону рамы. Снова и снова срывается ключ. Надо попробовать зубилом. Пошла! Разве такое бывает на стенде или полигоне? На полигоне, кстати, тоже всякое бывает.
Скорость — за сорок километров в час. Резкий поворот влево. Машина встала на два колеса... Громыхнув кузовом, ГАЗ-66 опустился на четыре точки опоры и покатил дальше. Порядок. Можно прибавить скорость. Снова пожухлая трава под боком испытателя: «Кажется, перебрал. При такой скорости на двух колесах не удержаться». Выручила стальная балка с колесом, прикрепленная для страховки к раме.
Полигон. Круги по булыжнику. Тряска невообразимая. Час, другой, третий... Удар! Рессоры и мост в полном порядке. Снова разгон. Еще один прыжок. Еще удар. Не всякая сталь выдержит такое. А водитель-испытатель должен выдержать. Зубрилов выдерживает. И на полигоне. И в снегах Якутии. И в раскаленных каракумских песках.
Да, нелегок труд испытателя, и вдвойне тяжелее он от ответственности, которая лежит на его плечах — ответственности за будущее новой машины, за честь заводской марки. Только любовь к технике, преданность раз и навсегда выбранному делу помогают испытателям преодолевать самые невероятные трудности.
— Зато сколько радости у нас, когда видим, как год от года совершенствуются наши автомобили, повышается их надежность,— говорит Федор Васильевич.— Лично я почти четверть века занимался грузовиком ГАЗ-66. За это время внешний вид машины изменился мало, но вот добротность деталей и узлов ее значительно выросла. Не случайно зарубежные потребители наш вездеход называют и «королем пустыни», и «машиной, пригодной к эксплуатации в любых условиях».
Когда на машинах ГАЗ-66 появился почетный пятиугольник государственного Знака качества, испытатели радовались, вероятно, больше всех. Их можно понять: в эту победу автомобилестроителей они внесли свою немалую лепту. А впереди — новые трудные дороги, новые испытания и, конечно, новые радостные победы.
