Седой человек устало опустился на скамейку. Поудобнее устроил на коленях авоську с продуктами, задумался. Ровесник века... Да, это о нем. Красиво, громко, но... Годы в конце концов берут свое. Годы, годы... Сколько пережито, увидено, сделано! Но не все, что хотелось бы. А вокруг кипит жизнь. Растут этажи микрорайона в Химках. На площадке детского сада резвятся юные москвичи. В безбрежной голубизне весеннего неба тянется белый след самолета. С шумом проносятся по мокрому бетону грузовики. Да, пережито немало. Родился в 1900 году в глухой марийской деревне. Добровольцем пошел в Красную Армию. В составе пятидесятой Саратовской стрелковой дивизии сражался с бандами белогвардейцев в Поволжье. Член партии с 1919 года. Партийная работа и учеба в политехническом институте породнили с Ленинградом. В Горьком возглавлял автозавод, был директором автозавода в Ульяновске. Сейчас вот живет в Москве. Но, как бы там ни было, а самым дорогим для него стал Горький, Горьковский автомобильный. Случилось так, наверное, потому, что именно тогда на его долю и на долю миллионов советских людей выпали такие испытания, которые не забываются до последнего часа. Война. Она требовала от каждого столько сил и энергии, что после любое самое трудное дело не могло сравниться с тем, чем были заняты советские люди в грозные годы фашистского нашествия. С 1938 по 1948 год работал Иван Кузьмич Лоскутов директором Горьковского автомобильного завода. Перед войной, как наверное, и все, он жил в тревожном ожидании: на западных границах сгущались тучи. И все же она нагрянула внезапно. Молча выслушали автозаводцы, о чем поведал им хрипловатый репродуктор, а затем в кабинете директора собралось все руководство завода. Шумные, любившие веселую шутку и острое словцо люди непривычно тихо рассаживались за столом. Напряженная тишина. Пожалуй, это было самое короткое совещание, но с самым емким и единодушным решением: «Выходные дни отменяются. Работать круглосуточно — в две смены по двенадцать часов. Все — для фронта!»
Каждый день с тревогой слушали неутешительные сводки. Бои, бои... Пустели цехи. Рабочие уходили на фронт.
А заводу очень нужны были специалисты. На счету — каждый высококвалифицированный токарь, слесарь, кузнец. Золотой фонд предприятия. Это их плечи выдержали непомерную четырехлетнюю нагрузку! Это их руки, не зная усталости, налаживали станки, тушили пожары, ковали детали! Коммунист Иван Кузьмич Лоскутов стал тем центром, где фокусировались интересы каждого рабочего и государства. Сердцем понимал он нужды людей, знал поименно каждого автозаводца, их славные дела. Таков стиль его руководства.
Переход на выпуск военной техники потребовал коренной перестройки производства. В его основу была положена автомобильная технология с поточным изготовлением деталей и сборкой на конвейерах. Надо сказать, что к началу войны мощности автогиганта выросли в 3,5 раза, в 4 раза увеличилась оснащенность оборудованием. Завод стал важнейшим арсеналом нашей Родины. То был приказ партии. И Лоскутов вместе с партийной, профсоюзной и комсомольской организациями принял его как главное руководство к действию.
Прекратили производство легковых автомобилей. Делали только грузовики. Страна потребовала от автозаводцев танков, танковых моторов, броневиков, минометов, реактивных снарядов и другой военной техники. Особенно увеличился план по выпуску грузовых автомобилей всех модификаций.
Освоить производство танков Т-60 стало первоочередной задачей. Этого ждали от автозаводцев на фронте, этого требовала страна. Перестройка автогиганта на военный лад проходила под пристальным вниманием партии и правительства.
Вызов в Москву, в Центральный Комитет партии. Экстренный. Первые дни войны. В такое время по мелочам не вызывают. Значит, разговор будет серьезный. Подготовив данные, которые, возможно, понадобятся, захватив попутно бумаги, требующие резолюций столичных инстанций, Иван Кузьмич в точно назначенное время был в приемной ЦК.
— Товарищ Лоскутов? Проходите. Вас ждут.
В просторном кабинете, кроме партийных работников,— представители армии, военных ведомств, хозяйственные руководители.
— Как выполняется решение Государственного Комитета Обороны о производстве танков на вашем заводе?
Короткий доклад: первая партия танков будет собрана согласно установленному сроку, перестройка производства идет полным ходом, но мешают трудности, связанные с нехваткой металла, людей.
— Сейчас всем трудно. А танки нужны сегодня. Немедленно!
Здесь же всем смежным предприятиям было приказано оказывать необходимую помощь автозаводу в поставке подшипников, электрооборудования и других изделий. Лоскутову дали более широкие права в решении хозяйственных, административных и финансовых вопросов.
— Что это? — секретарь Центрального Комитета указал на черную кожаную папку в руках директора автозавода.
— Необходимо решить ряд неотложных вопросов...
— Оставьте ее. Сделают без вас. Сейчас ваше место на заводе. Фронту нужны танки, танки и еще раз танки!
На следующий день 4 июля — собрание общезаводского партийно-хозяйственного актива. Директор подробно доложил о задании Родины, о вызове в ЦК. Как быстрее и эффективно выполнить приказ партии? Этот вопрос был главным в повестке. Автозаводцы понимали, что теперь нельзя работать по-старому, нельзя мириться с темпами и нормами довоенного времени. Люди стали строже относиться к себе, друг к другу, к своему делу.
Тысячи автозаводцев неделями не выходили из цехов, спали рядом со своими рабочими местами, питались в заводских столовых. Перестройка предприятия шла по строго разработанному графику. По новому плану разместили оборудование, пересмотрели технологическую цепочку изготовления узлов и деталей. Сами делали новые инструменты, штампы, приспособления. В высокой части только что построенного кузовного корпуса разместился цех № 5, где собирали танки. Новые нитки конвейеров протянулись и в других подразделениях завода. Там собирали танковые моторы, главные передачи, бортовые фрикционы. Броневики изготовлялись на шасси снятого с производства легкового автомобиля М-1.
Массовый трудовой подъем, энтузиазм и энергия автозаводцев сделали невозможное — в кратчайший срок была успешно завершена перестройка производства и обеспечен непрерывный выпуск танков и другой военной техники. Задание партии и правительства было выполнено в срок!
А положение на фронтах было очень тревожным. Осень 1941 года. Враг рвался к Москве. Нужда в оружии, боеприпасах стала особенно острой. Люди, понимая это, трудились с огромным перенапряжением сил. Но Родина требовала от автозаводцев большего. ...Ночь. Только что звонили с главного конвейера. Авария — прекратилась подача электроэнергии. Распорядился выделить им в помощь дежурных электриков из других цехов. Теперь можно и отдохнуть часика два. Кровать рядом — в соседней комнате. Снова звонок.
— Иван Кузьмич, нет с «Красной Этны» болтов на моторы. Что делать?
— Пока собирай некомплектные. Нормали вот-вот будут. Все. Действуй!
В это время зарокотал прямой, правительственный телефон. Звонок из Куйбышева (там временно разместились некоторые правительственные органы СССР).
— Товарищ Лоскутов? Говорит Вознесенский. С двух до трех ждите меня в аэропорту. Лучше, если о моем приезде будет знать как можно меньше людей.
— Понятно, Николай Алексеевич. Выезжаю. Сырой осенней ночью не очень приятно гулять под открытым небом. Но в машине усидеть не смог. Тревожные мысли не давали покоя: «Чем вызвана эта проверка? Что принесет визит председателя Госплана СССР?» Подняв воротник кожаного пальто, прохаживался Лоскутов вдоль металлических полос летного поля. Через полчаса ожидания послышался шум моторов приближающегося самолета.
Николай Алексеевич прибыл один. В машине, рассказывая о сложившейся обстановке на фронтах, расспрашивал о положении дел на заводе. Больше всего Вознесенского интересовал выпуск танков. Он попросил показать ему сборку боевых машин.
Пятый цех встретил полумраком, всполохами электросварки, лязгом металла. Мерный ход конвейера, четкие движения людей около бронированных корпусов, деловитость распоряжений. Вот эта-то четкость, слаженность действий напоминала гигантский, раз и навсегда заведенный механизм. Казалось, никакие силы не в состоянии остановить его.
...В конце конвейера на готовом танке контролеры обнаружили дефект. Ни минуты не мешкая, сорокатонный кран зацепил машину и легко, словно игрушку, перенес на дефектную площадку. Ритм сборки не нарушен, конвейер продолжает двигаться.
— Впечатляюще,— проводив взглядом плывущий под самой крышей танк, заметил председатель Госплана.— А увеличить темп сборки можете?
Сопровождавший делегацию начальник цеха Герасим Кузьмич Парышев ответил не задумываясь:
— Сможем! — Затем уточнил: — Сборщики — смогут. Директор завода объяснил его поправку. В других подразделениях завода перестройка на военный лад идет тяжелее: нет металла, плохо поступают бронированные корпуса, подводят смежники. Но коллектив полон желания работать еще лучше.
— Хорошо. Мы посоветуемся. Ну, мне пора. Николай Алексеевич направился к машине. Через час он был уже в воздухе. А вскоре на автозавод пришел приказ: увеличить производство танков. Это значит — труд на пределе человеческих возможностей.
Враг под Москвой. Положение чрезвычайно тяжелое. Нет металла, мало топлива, начались жестокие бомбежки. В это время большую помощь заводу оказали партийные руководители города и области. Секретарь обкома ВКП(б) М. И. Родионов часто бывал в цехах предприятия. Не забывали дорогу к секретарю и автозаводцы. Нет листовой стали, а своими силами ее не добиться — идут в обком партии. И если нужного материала не находилось в пределах области, то телеграмма за подписью первого секретаря летела в министерство, Центральный Комитет партии.
В очередной приезд Родионова собрались в парткоме. Остро стоял вопрос о кадрах. Рабочих не хватало. Принципиально твердую позицию отстаивал директор предприятия: «Нужны люди и еще раз люди. Без людей нам не обойтись. Никаких компромиссов...»
Объявили воздушную тревогу. Спор пришлось перенести в бомбоубежище. Но и по дороге туда, и во время жестокой бомбежки коммунист Лоскутов продолжал отстаивать свою точку зрения. Родионова поражала целеустремленность и хладнокровие директора завода. Отдавая приказы, выслушивая доклады, Иван Кузьмич упорно гнул свою линию. И добился-таки своего — новая партия рабочих была направлена на автозавод.
После отбоя тревоги они, поднявшись наверх, вместе осмотрели следы варварской бомбежки стервятников. Столбы черного дыма, огни пожаров виднелись в разных концах завода. Но паники не было. Переждав вражеский налет, люди приступали к своим обязанностям. Одни тушили пожары, другие занимали свои места у станков, верстаков, печей.
— Молодцы,— заметил Родионов.— Главное, не допустили растерянности, паники, спокойно делали свое дело. Берут пример с директора.
Да, в очень трудных условиях работал завод в октябре—ноябре 1941 года. Но продукция на фронт шла непрерывным потоком. Хотя танки горьковчан по мощности, по силе огня и толщине брони уступали знаменитым «тридцатьчетверкам» и KB, но и они защищали бойцов, помогали им громить врага. Пусть полуторки и трехоски были с деревянными кабинами и подножками (стали-то не хватало), а крылья для машин делали из кровельного железа — на фронтах их ждали. И любили за выносливость, неприхотливость.
Танковые и автомобильные части формировались прямо на заводе. Отсюда укомплектованные полностью машины отправлялись под Москву. Танки грузили на платформы, грузовики шли своим ходом. Формированию этих моторизованных частей большое внимание уделял Государственный Комитет Обороны.
В конце ноября на автозавод прибыл Климент Ефремович Ворошилов с группой офицеров. Военных интересовало исключительно все: и как собираются минометы, и какова технология изготовления танков, и сколько человек работают на заводе, и много других вопросов. Директор старался как можно подробнее отвечать им. Организация производства Ворошилову понравилась. — В вашем распоряжении целая армия. Четкость действий отдельных ее подразделений, их взаимосвязь — все налажено по-фронтовому... В начале декабря советские войска перешли В контрнаступление. Враг был отброшен от Москвы. Горьковские танки, броневики, минометы громили отступающих фашистов. Автозаводцы гордились этим.
Вдохновленные успехами войск под Москвой, автомобилестроители одержали свою победу в тылу: к 12 декабря напряженная годовая производственная программа была выполнена почти на 106 процентов. Этому во Многом способствовали энтузиазм, неиссякаемая энергия рабочих, инженеров, мастеров. Соревнование «двухсотников» и «тысячников», рождение фронтовых бригад, самоотверженность Василия Шубина, Григория Масленникова, Ивана Якименко, Леонида Бронникова, Ивана Лыжнова, Федора Любавина, Елизара Куратова, Елены Боряковой — вот та движущая сила, которая привела коллектив к победе.
Указом от 29 декабря 1941 года Президиум Верховного Совета СССР наградил Горьковский автомобильный завод за образцовое выполнение заданий правительства по выпуску оборонной техники орденом Ленина. Для вручения награды прибыл на автозавод в марте 1942 года «всесоюзный староста».
В этот день зима решила снова напомнить о себе. Вьюга, мороз. А людям нипочем. Сегодня праздник! Сегодня Михаил Иванович Калинин вручает награды автозаводцам!
Группами и в одиночку стекались рабочие к киноконцертному залу. Двери его были широко распахнуты перед передовиками производства. В холодном, слабо освещенном зале царила приподнято-торжественная атмосфера. Оживленные разговоры, шутки, смех. Лоскутов предупредил собравшихся, чтобы они не очень усердствовали, когда будут обмениваться рукопожатиями с Михаилом Ивановичем.
— Только у нас свыше пятисот награжденных орденами и медалями, да столько же, наверное, на «Красном Сормове». Силу-то всю не показывайте!
— Да мы легонько,— пробасил из первых рядов Василий Шубин.— Мы ж понимаем...
Ожидание затянулось. Все чаще и чаще рабочие поворачивали головы в сторону двери, откуда должен был появиться Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Наконец по рядам прокатилось: «Приехал. Сейчас будет».
Быстрой походкой, приветливо улыбаясь аплодировавшим автозаводцам, Калинин в накинутом на плечи пальто по живому коридору прошел к трибуне. Под руку его поддерживал первый секретарь обкома партии М. И. Родионов.
— Извините, что опоздал,— Михаил Иванович развел руками.— Вьюга так перемела дорогу, что от Канавина до Соцгорода целый час пробивались через сугробы...
После церемонии награждения Михаил Иванович Калинин рассказал о положении на фронтах, о мужестве советских людей, о том, как в армии ждут продукцию автозаводцев. Попросил собирать побольше танков, грузовиков, минометов. А в конце, добродушно улыбнувшись, сказал:
— За дорогами-то надо следить. Образцовое предприятие должно иметь и образцовые подъездные пути. Надо отметить, в то время автозавод взял на себя всю заботу об общественном транспорте. Рабочие ремонтировали трамвайные пути, следили за состоянием дорог, выделяли грузовики для перевозки рабочих.
Был такой случай. Однажды, возвращаясь после обхода цехов в кабинет, Лоскутов увидел в коридоре, что его ждут человек сто. Время два часа ночи. Спрашивает: «В чем дело? Что случилось?» Отвечают: «Не на чем добраться до дома». Живут кто в Гнилицах, кто в Нагулино — пешком идти далековато. Звонок на главный конвейер, директор просит, чтобы тридцать только что собранных грузовиков выделили для перевозки людей. С тех пор это стало законом. Определенное число машин постоянно выделялось для перевозки рабочих.
Награждение завода и передовиков производства вызвало в коллективе новый трудовой подъем. Автозаводцы встали на ударную трудовую вахту под лозунгом «Все для фронта, все для победы». Год начали хорошо. Январский и февральский планы выполнили досрочно. В марте и апреле также выдавали сверхплановую продукцию. А в мае...
В мае металлурги Кузнецка, танкостроители, работники авиационной промышленности выступили с предложением начать Всесоюзное социалистическое соревнование за лучшее выполнение заказов фронта, мобилизацию внутренних ресурсов, экономию и сокращение издержек производства. Газеты поместили условия соревнования. Обсудив их, коллектив автозавода взял на себя повышенные обязательства и в свою очередь предложил развернуть Всесоюзное социалистическое соревнование машиностроителей. Это предложение было поддержано рабочими, инженерами, техниками и служащими всех предприятий.
С каждым днем росли ряды передовиков, «двухсотников», «трехсотников». Трудовым порывом был охвачен весь коллектив. Красные знамена, утвержденные дирекцией и завкомом профсоюза, переходили из рук в руки.
По итогам Всесоюзного социалистического соревнования в августе 1942 года присуждено автозаводу переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны. Знамя рабочим вручали воины-гвардейцы. «Мы громим фашистов на фронте,— заявили они,— а вы, работники тыла, под этим знаменем боритесь за перевыполнение государственных планов». Переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны автозаводцы крепко держали в руках все военные годы.
В 1942 году положение на фронтах несколько стабилизировалось. Москве уже не угрожала смертельная опасность. Теперь фронт требовал не просто танков, а танков мощных, высокоманевренных, с большей силой огня. Боевые машины Т-60, которые выпускал автозавод с начала войны, явно устарели. Конструкторы разработали более мощную модель. На машину установили сдвоенный двигатель, состоящий из двух девяностосильных моторов. Это дало возможность защищать танк тридцатипятимиллиметровой броней и вооружать сорокапятимиллиметровой пушкой.
Отлично зарекомендовав себя в заводских испытаниях, танк Т-70 был отправлен в Москву для показа правительству. В назначенный день и час Лоскутов был в Кремле. Стоя у боевой машины в ожидании начала осмотра, он готовился ответить на все возможные вопросы. На площадке появилась группа военных. Вместе с членами Государственного Комитета Обороны, военачальниками, видными специалистами к новому танку подошел Иосиф Виссарионович Сталин. Он осмотрел танк, поинтересовался толщиной брони, силой огня, скоростью. Похвалил творческую мысль конструкторов, сумевших объединить силу двух моторов.
Новая боевая машина ему понравилась, и он рекомендовал начать ее производство.
Скоро фронт стал получать от автозаводцев мощные и прочные танки. За это группа специалистов автозавода была удостоена Государственных премий. В их числе А. А. Липгарт, В. А. Дедков, В. А. Грачев, Н. А. Астров, А. М. Кригер, Ю. Н. Сорочкин, Л. В. Косткин, Н. Ф. Денисюк, В. К. Рубцов, Н. И, Ефимов, Ф. Т. Тимофеев. В конце 1942 года Центральный Комитет партии отозвал Лоскутова для работы в Москву, на автозавод он вернулся только в июне 1943 года... Еще в Москве Иван Кузьмич услышал о страшной бомбежке автозавода. Умом понимал: идет война, и возможно всякое, но вот сердце не хотело верить, что разрушено то, чему отданы годы жизни, что погибли люди, с которыми породнило общее дело. Днем, в сутолоке работы несколько забывался. А вот ночью... ночью он мысленно был в Горьком, на автозаводе. В сложившейся обстановке лучше него, больше него никто не был в состоянии сделать все возможное для восстановления завода. Это понимали и в Москве, и в Горьком.
И Лоскутов получил приказ о возвращении на завод. Утром сдал дела, а вечером он уже прибыл в Горький. И хотя было приказано сразу же явиться в обком партии, не выдержал — заглянул вначале на автозавод. Разрушены главный конвейер, цех шасси, колесный, ремонтно-механический, кузница, моторный... Всего 50 зданий и сооружений завода. Пустые оконные пролеты, горелый кирпич, покореженные металлоконструкции. Но жизнь на автогиганте не замерла. То, что фашисты крушили ночью, люди восстанавливали днем. Ночные бомбардировки, пожары, выматывали, уносили десятки жизней. А рабочие не сдавались, делали все, что в их силах, боролись за каждый станок, за каждое здание.
В обкоме разговор был короткий: принять дела, ознакомиться с обстановкой, организовать восстановительные работы, особое внимание уделить производству танков, реактивных снарядов М-13 («катюш»), минометов, другой продукции для фронта.
— Что ж, будем работать, будем делать танки, минометы... Завод жив!
Требовались большие усилия. На строительстве нужен был толковый руководитель. Лоскутов вызвал из Барнаула, куда был переведен трест Стройгаз, его начальника Б. А. Григорьева. Специалист он был отменный, хорошо знал автозавод, людей.
На завод стали прибывать строители, монтажники, ремонтники с Урала, из Сибири, Средней Азии, Москвы. Поступали строительные материалы, новые станки, металлические конструкции. В восстановительных работах приняло участие свыше 35 тысяч человек.
Был объявлен фронтовой трехмесячник. По инициативе комсомольцев цеха шасси и центральной лаборатории создали комсомольско-молодежные отряды и бригады, куда вошло более 1500 человек. Люди трудились, не считаясь со временем, действительно по-фронтовому.
Большую помощь оказывали заводу другие предприятия города и области. Завод «Красное Сормово» взялся за восстановление кузницы. Прислали людей, металл, выделили стройматериалы. Сормовичи были заинтересованы в скорейшем пуске завода, ведь автозаводцы поставляли им очень много поковок для военной продукции. То же самое можно сказать и о заводе имени Серго Орджоникидзе, и о ряде других предприятий. Рабочие не ждали конца восстановительных работ. Цехи были еще без крыш, а уже выдавали продукцию. Фронт требовал новой и новой техники. 12 июня 1943 года заводу был установлен твердый план выпуска продукции для фронта.
Однажды шел директор вдоль разбитого кузнечного корпуса и увидел такую картину. Под огромным куском брезента споро стучит ковочная машина, подручный кузнеца размеренно, пруток за прутком посылает в печь стальные заготовки. Кузнец волчком снует между печью и машиной. Розовые, искрящиеся бруски так и мелькают в его клещах. Четыре удара машины — готовая деталь падает в шаланду, а остаток прутка — снова в печь. Машина пофыркивает паром, стучит, гудит пламя в печи, кузнец что-то насвистывает. Словно и нет войны, а бомбежка, развалины — просто кошмарный сон, и вообще, завтра выходной, настроение у кузнеца Елизара Куратова отличное, работается легко. Четыре удара — ступица готова, еще четыре — другая. Гора раскаленных деталей растет.
Заметив директора, Елизар на минуту остановился.
— Все в порядке, Иван Кузьмич, работаем,— потом улыбнулся, поглядел на небо.— Красота! Свежий воздух, не печет, вот-вот дождичек помочит. Весь бы век так работал!
Веселый парень Елизар. Под стать ему и сменщики, кузнецы Андрей Загорный и Иван Кардашин. Что в шутке, что в работе — огонь!
А Куратов не унимается: — В таких условиях, товарищ директор, не одну — две нормы можно шутя давать.
И давал, да и не только он: двести — триста процентов нормы ежедневно вырабатывали тысячи автозаводцев. За самоотверженный труд Елизар Куратов, Василий Шубин и другие ударники были награждены именными золотыми часами. Часто премировали передовиков отрезами на костюмы, пальто, платье. Время-то тяжелое, о новом пальто или рубашке можно было только мечтать.
По каким-то делам вызвал Лоскутов к себе Кузнецова, начальника литейного цеха. Пришел, поговорили. Иван Кузьмич обратил внимание, что собеседник почему-то все время руки на коленях держит. Ну, решили они все вопросы, тот встал. Руки-то, конечно, с колен убрал. Смотрит директор: на одной коленке у начальника цеха заплатка, а на другой — брюки порваны, ногу видно. Покраснел Кузнецов, застеснялся. А что делать?
— Пообносился, Иван Кузьмич. Последние донашиваю. Да разве только я, все кто в чем ходят.
Лоскутов тут же созвонился с руководителем районной торговой сети, узнал, можно ли достать ткани на 100 костюмов. Тот пообещал. Тогда приказом по заводу премировали всех начальников цехов и отделов, и на эти деньги каждому сшили по костюму.
Вот так работали автозаводцы. Отказывая себе во всем, даже самом необходимом, они отдавали все силы восстановлению и пуску завода на полную мощность, ту, какой он обладал до налетов гитлеровцев. Героический труд увенчался блистательным успехом. За сто дней и ночей непрерывной фронтовой вахты автозаводцы и строители полностью восстановили красавец завод. Смонтировали 3300 тонн металлоконструкций, заделали или остеклили 105 тысяч квадратных метров проемов в промышленных зданиях, уложили около 3 миллионов кирпичей... Кроме того, начиная с июля коллектив завода ежемесячно выполнял производственную программу. Сентябрьское задание, например, было перекрыто на 31 процент.
А фронту требовалось все больше и больше оружия. Увеличили программу выпуска минометов. Увеличили, а труб, которые идут для изготовления минометов, нет. Конец месяца, план нужно закрывать. Что делать? Через обком Лоскутов связался с Центральным Комитетом партии. Должны помочь. И помогли! Утром в кабинет к директору вошел военный и доложил, что специальным самолетом с одного из уральских заводов доставлены нужные трубы, требуются люди и машины, чтобы разгрузить их и привезти на завод. Через два дня автозаводцы рапортовали о выполнении месячного плана. Фронт получил минометы в срок.
Враг отступал. Для его преследования нужны были быстроходные боевые машины, с большой силой огня. Автозавод стал выпускать самоходные артиллерийские установки, которые были оснащены 76-миллиметровой пушкой и двумя крупнокалиберными пулеметами.
На новые трудовые подвиги вдохновила автозаводцев вторая награда Родины — орден Красного Знамени. Полуторки и трехоски, самоходные установки и броневики, автомобили ГАЗ-67 и санитарные автобусы беспрерывным потоком катились из ворот завода. Кроме того, сотни тысяч снарядов, мин, запасных частей к технике ежемесячно отправлялись на Запад. Конечный адрес и тех и других — фронт, действующая армия.
Производственная программа предприятию в 1944 году по сравнению с 1943-м была увеличена на 25 процентов. И, как всегда, автозаводцы, верные своему долгу, блестяще выполнили ее. Годовое задание было завершено 4 декабря. Коллектив был награжден орденом Отечественной войны I степени.
В 1945 году автомобилестроители продолжали наращивать производственные мощности, увеличивать выпуск продукции. Люди чувствовали, что победа не за горами, пора было подумать и о завтрашнем мирном дне. С начала года специалисты завода вплотную занялись освоением и подготовкой производства автомобилей недалекого будущего — грузовиков ГАЗ-51 и ГАЗ-63, а также пятиместной легковой машины М-20.
Это была идея Лоскутова. Даже не идея, а заветная, сокровенная мечта. Он свято верил в победу, страстно желал приближения того дня, когда завод будет выпускать не танки и самоходки, а элегантные лимузины. Этой верой заразил и
своих ближайших соратников. Еще в суровые январские дни 1943 года в планах конструкторов впервые зародились прообразы будущих автомобилей мирного времени. В залах конструкторских бюро разгорались оживленные споры, шли настойчивые поиски наилучшего решения задач, связанных с созданием массовой легковой машины. Она должна была заменить довоенную «эмку». На белые листы ватманской бумаги ложились первые, еще не совсем ясные контуры новой машины. Были сделаны деревянные модели. К 7 ноября 1944 года изготовили опытный образец М-20. Автомобиль испытали в пробеге. Было это в самом конце войны. И когда залпы победного салюта радужными всполохами расцветили ночное небо столицы, горьковские автомобилестроители радовались вдвойне. Позади годы суровых испытаний, горечь утрат. Автозаводцев ждет мирный, радостный труд. И первой предвестницей нового времени стала легковая автомашина М-20. Это ли не радость! Автомобиль, рождённый Победой, должен иметь и Соответствующее имя. «Победа» — так назвали новый легковой автомобиль. В летний погожий день делегация автомобилестроителей прибыла в Москву. В Кремле на специально отведенной площадке выстроились образцы новой мирной продукции автомобильных заводов страны. Горьковские машины правительственная комиссия осматривала особенно тщательно. Сравнив «Победу» с ЗИС-110 и фордовскими автомобилями, И. В. Сталин сделал несколько замечаний. Главное из них сводилось к следующему: не следует тянуться за московским лимузином, нужно искать свою конструкцию. Он похвалил экономичность двигателя, малый вес машины, которая легче ЗИС-110 на целую тонну. Лоскутов попросил Иосифа Виссарионовича закрепить за М-20 название «Победа». Тот еще раз окинул взглядом машину, улыбнулся:
— Хоть это и не та «Победа», какую заслужил советский народ, но пусть будет «Победа». В будущем ждем от горьковчан новых, быстроходных, прекрасных автомобилей.
Приезжая в Горький, на автозавод, Лоскутов обязательно зайдет в сборочные цехи. Многое изменилось там. Другое оборудование, другие люди. Но остались неизменными трудолюбие автомобилестроителей, твердость их слова, патриотизм.
