Путь первооткрывателя всегда труден. Он должен не только открыть, понять, освоить неизвестное, но и указать идущим вслед самую верную дорогу. Таким первооткрывателем в химической промышленности и был Чернореченский завод. Стояли теперь на его площади новые цехи, блестело лаком и краской сложное оборудование. Такого в России еще не видали — его надо было осваивать заново. И для инженеров и техников дореволюционной выучки, и первым выпускникам наших советских вузов, которые составляли большинство специалистов, все было вновь. Иностранную технику они не изучали, а завод по своему оборудованию был, так сказать, интернационален: цех синтетического аммиака — итальянский, цехи водорода, разделения воздуха — немецкие, азотной кислоты — американский, цех карбида — шведский, цианамида — немецкий. Представители иностранных фирм не хотели помочь советским специалистам в освоении поставляемой техники. Так, главный специалист немецкой фирмы «Пинч» Эйдлер, закончив монтаж водородного цеха, предпочел даже сжечь чертежи, чтобы не оставлять их заводу. А можно ли плодотворно работать, если не изучил как следует машину, установку, не подержал каждую ее деталь в своих руках? Начался трудный и довольно долгий период освоения предприятия. Это было, между прочим, характерно не только для Чернореченского химического завода, но и для многих других новостроек пятилетки. Тракторный завод на Волге, к примеру, был построен в рекордно короткий срок — за 11 месяцев, а на освоение его ушло более года. Центральный Комитет партии вовремя заметил опасность отставания в освоении новых производств, и партия выдвинула перед рабочими и специалистами боевой лозунг: «Большевики должны овладеть техникой». Чернореченцы горячо взялись за выполнение этой большой задачи. Действительно, ждать было нельзя. Страна остро нуждалась в химических продуктах, и новое оборудование не могло простаивать. Завод должен был заработать с полной отдачей в самые сжатые сроки. А путь к этому был только один: учиться в процессе производства. Известно, что лучший учитель — сама практика. И несмотря на то, что завод испытывал большую нужду в инженерно-технических кадрах, с назначением молодых специалистов на командные должности не спешили. Путь к этому у молодежи начинался обычно с должности помощника аппаратчика, а все дальнейшее зависело от успешного и полного освоения профессии. Техника только тогда послушна людям, когда они умеют выявлять и устранять причины, тормозящие нормальный ход производства. А с этим на Чернореченском заводе не всегда могли справиться даже специалисты, монтировавшие установки. Немецкие монтажники и эксплуатационники так и не разобрались, например, почему плохо идет концентрация в смонтированном ими цехе «Фришер». После неудачного пуска водородного цеха произошла авария, и сами монтажники фирмы «Пинч» не решились самостоятельно пускать его вновь, а просили фирму прислать специальную пусковую бригаду. Все это на первых порах вызывало у молодых советских специалистов вполне понятное чувство неуверенности. Иностранные же фирмы, пользуясь своим преимущественным положением, навязывали кабальные условия. Одним из таких условий было запрещение советским инженерам самостоятельно разбирать установки. При любой неполадке завод обязывался вызывать иностранных специалистов и платить им валютой. Чтобы заставить людей поверить в свои силы, нужно было научить их дерзать, смелее проявлять инициативу, не бояться трудностей, и, несмотря на определенный риск, партийный комитет и дирекция завода шли на это. «В 1931 г. я отвечал за работу умформерной подстанции,— рассказывает В. М. Ступин.— Приняли мы от немецких специалистов умформер № 1 как будто бы в порядке. Но прошло немного времени, и эта установка начала вибрировать, сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее. Кто только не приходил смотреть и слушать установку, но этим обычно все и кончалось. Никто не решался дать разрешение на разборку умформера: ведь фирма могла отказаться от гарантии. А ждать больше стало невозможно: дрожали уже не только стены и пол, а даже тротуар у здания! Я пошел со своей бедой в партком.
— Знаю, зачем пришел,— смеется секретарь т. Красильников,— немецкая техника замучила?
— Не техника,— отвечаю,— а наша беспомощность. Чего-то там не досмотрели немецкие специалисты, а я мучайся и не смей ни до чего дотронуться. Неужели так и будем из их рук смотреть, да за каждый вызов золотом платить?
— Вот это разговор другой,— посерьезнел секретарь парткома,— а рискнешь?
— Рискну.
— Тогда давай звать директора, самовольничать нельзя.
Обсудили все, продумали вместе и пришли к решению: делать самим, но особенно не афишировать. Той же ночью вместе с механиком и слесарями разобрали умформер. А когда я посмотрел, проверил, даже плюнул с досады: вся беда оказалась в смещении центров и поломке подшипника. Быстро устранили эти дефекты, и работа пошла нормально». Советские специалисты проникали в тайны оборудования все смелее и смелее. В Советском Союзе теплообменные трубы для синтеза аммиака не производились, а на заводе запас их подходил к концу. Это грозило остановкой производства аммиака, а страна в нем очень нуждалась. Достаточно сказать, что о каждой сверхплановой тонне этой продукции директор докладывал тогда лично Серго Орджоникидзе по телефону. Заказали трубы всемирно известной фирме «Шкода». Однако когда одна за другой вышли из строя три трубы, фирма отказалась от заказа. И тогда то, что оказалось непосильным даже для нее, сумел успешно выполнить наш заводской механик-самоучка Борисов. Коллектив цеха мог спокойно продолжать свою работу. После этого специалисты завода стали еще больше верить в свои силы, стремиться уже не к простому копировацию иностранного оборудования, а к его усовершенствованию, к творческим поискам нового. Карбидные печи, поставленные шведской фирмой, работали на сменных угольных электродах. Через каждые 3—5 дней приходилось останавливать печь для их замены. И хотя операция эта длилась всего час-полтора, она выматывала у рабочих все силы: работать надо было буквально в пекле. В результате большого творческого поиска группы чернореченцев — механика И. А. Лопатина, инженеров С. Я. Ф.айнштейна и Я. В. Кислова — в 1935 г. карбидная печь была реконструирована и переведена на непрерывные электроды. Это значительно повысило ее производительность, а людям облегчило условия труда. Работа чернореченских инженеров, имеющая большое народно-хозяйственное значение, получила высокую оценку Серго Орджоникидзе. Механик И. А. Лопатин был премирован легковой автомашиной. Карбидные и известковые печи, приобретенные в Швеции, помимо 12 человек в смену, которые непосредственно вели технологический процесс, обслуживало еще до 40 камнебоев и подвозчиков камня. Труд здесь был изнурительным, тяжелым. Но прошел всего один год, и советские инженеры в корне изменили положение. Камень стали подавать скреперная эстакада и скиповые подъемники. Успешно совершенствовалось оборудование, создавалась новая техника и в других цехах завода. Чернореченцы все смелее реконструировали заграничные установки и агрегаты, улучшали технологический режим, установленный иностранными фирмами. В водородном и аммиачном цехах заводские специалисты А. К. Иванов, Филиппов, Н. П. Сорокин, А. Ф. Урусовский, А. И. Рукавишников и Я. И. Дорфман создали специальную установку по очистке газов. В азотнокислотном цехе А. Ф. Волков, Б. В. Глазков и Г. В. Круглов успешно решили важнейшие проблемы снижения расхода платины и ее улавливания, а также санитарной очистки выхлопных газов при производстве слабой азотной кислоты и концентрации серной кислоты и т. п. Все это наглядно свидетельствовало, что чернореченские рабочие и специалисты овладели техникой. Теперь оставалось принять все меры к тому, чтобы правильно ее использовать. Мы ввели у себя на заводе жесткое посуточное и посменное распределение месячного плана в каждом цехе,— вспоминает инженер С. Я. Файнштейн.— Основой такого оперативного плана был строжайший график планово-предупредительного ремонта. В первое время многие рабочие не понимали, зачем в определенные сроки останавливаются на ремонт совершенно нормально работающие аппараты — это казалось даже каким-то расточительством и сил, и времени. Но скоро все почувствовали благотворные результаты предупредительных ремонтов: цехи перестали задыхаться от аварий, простоев, работа стала ритмичной, а выполнение планов — системой. При разбивке месячного плана по дням и сменам на время планово-предупредительного ремонта суточный план снижался. Разумеется, в первое время были кое у кого попытки как-то избежать плановой остановки оборудования, чтобы за счет этого перевыполнить план. Но такие попытки строго пресекались и директором предприятия, и диспетчерами завода, на которых возложили контроль за своевременной остановкой оборудования на ремонт. В центр внимания были поставлены также и вопросы экономики — надо было научить каждого руководителя и специалиста умело хозяйствовать, считать государственный рубль. Этому помогла введенная на заводе система техпромфинпланов. Основой стал цеховой план. Он содержал анализ производственной деятельности цеха за предыдущий период, расчет узких мест и меры их ликвидации, детальный расчет производительности, график ремонтов. Ставились в этом плане и совершенно конкретные задачи рационализаторской и научно-исследовательской работы, учебы и технической пропаганды, мероприятия по снижению себестоимости продукции и т. п. Цеховой техпромфинплан был продуманным, коллективным документом — в составлении его участвовали бухгалтера, экономисты, лаборанты, инженеры, рационализаторы, а в обсуждении по-деловому участвовал весь коллектив. Выполнение плана контролировалось плановым отделом каждую пятидневку.
