Если вы проведете в цехе № 95 с начала и до конца хотя бы один день, понаблюдаете за его людьми, за бесшумной в большинстве случаев, протекающей где-то в глубине работой разнообразных аппаратов, если побудете рядом с аппаратчиками и слесарями на коротких «посиделках» в курилке, потолкаетесь в конторе,— вы обязательно приметите среди многих невысокого, голубоглазого крепыша с открытым улыбчивым лицом, с громкой и ясной речью, с неторопливо-уверенными движениями рук. Вот он беседует с рабочим в первой мастерской, у конденсатора глубокого охлаждения, чуть озабоченно взглядывает на какой-то прибор, согласно кивает головой мастеру, который жалуется на очередные неполадки. А через час, в ремонтной бригаде настойчиво доказывает паяльщикам, что мастерская у них выглядит не очень хорошо: всюду обрезки, в беспорядке разбросаны детали, среди которых надо лавировать, чтобы пробраться к рабочему месту. — Эх, хлопцы... У вас нынче, как у неряхи в кухне: полотенце за половую тряпку примешь. И как вам не надоест такой «натюрморт»? Качнет лишь головой и, не говоря больше ни слова, зашагает размашисто в свою мастерскую, к аппарату, к рабочему месту, оставляя за спиной несколько явно смущенных «хлопцев».
Позднее вы можете встретить его в отделе сульфохлорида, на монтаже новой механизированной щеточной сушилки, о которой сейчас думают все. Еще бы, и процесс двинет вперед, и пыль в цехе уничтожит, и людей от тяжелой ручной работы освободит. Говорит он и здесь немного, лишь глядит внимательно, а иногда и сам не выдержит, включится «на подхват» к угрюмому слесарю:
— Давай, Петрович, я поддержу, работай обоими... Молодец, идет у тебя дело, народ хвалит. Как-то я встретил его в обеденный перерыв в кругу людей, посреди двора. Разговор был простой и обо всем: о том, что вчера в завком заходил, насчет квартиры Кручинину, через месяц-полтора, говорят, получит. Что у Кремницкого опять сын нагрубил в школе: «Эх, папаша, плохо ты воспитываешь мальчишку. А растишь ведь человека для будущего, подумай». Как-то незаметно разговорились о том, как борются партизаны в Южном Вьетнаме, о том, что происходит в Бразилии. Слушают люди, и мир будто раздвигается перед их глазами. Говорят о далеком, а будто вот оно, рядом, прямо за стенами цеха, общее, свое. Кто он, этот человек,— начальник цеха? Лектор? Почему так внимательно прислушиваются к нему люди? По должности Александр Васильевич Сергеев такой же, как и многие здесь, аппаратчик. Только, может, опыта и уменья побольше, недаром же одним из первых он стал ударником коммунистического труда, еще в ту пору, когда это звание было в диковинку. Но нередко бывает: человек занимает самую скромную должность, а люди к нему тянутся, ищут совета, поддержки, помощи. И щедро раздает он людям все, чем богат сам. Таков и Сергеев — рабочий, коммунист, секретарь цеховой партийной организации.
