Давно ли было время, когда страшным стихийным бедствием для целых областей и даже отдельных стран были саранча или, скажем, опустошительные нашествия на поля и селения огромных полчищ мышей, крыс? Веками страдали от прожорливой саранчи поля Ирана, Афганистана, Ирака, Индии, Китая. В равной мере доставалось и нашей Средней Азии, востоку Закавказья, Казахстану.
Черными тучами поднимались эти прожорливые опустошители в небо, и порой закрывали собой солнце. А лишь опускались на хлопок, на хлеба, на зеленые луга — оставалась на тех местах только голая, изъязвленная, как огнем, земля. Это было страшнее любого степного или лесного пожара: не помогали ни рвы с водой, ни огонь, ни — позднее — авиация, так как не было надежных препаратов для опрыскивания и уничтожения этой нечисти. Полны ужаса сохранившиеся книжные описания и о губительных нашествиях полчищ, крыс и мышей на поля, на людские селения: их лавины останавливали движение на дорогах и оставляли за собой мертвую пустыню. А сколько вреда садам, полям, огородам, накопленным людьми пищевым запасам приносили — да порой и до сих пор еще приносят — десятки, сотни других, еще до конца не истребленных вредителей? Сколько физических страданий самому человеку еще недавно приносил, например, малярийный комар, рассеивая повсеместно тяжелый, изнуряющий недуг? Малы, порой даже невидимы все эти страшные враги, а человек перед ними бессильно опускал руки. И лишь в последние десятилетия щедрый друг его и помощник — химия — дала ему достойное оружие, оказавшееся способным в нашей, например, стране смести с лица земли страшную саранчу, крыс, мышей, проволочников и долгоносиков, складских насекомых, паршу яблонь и груш. А о малярии, превращающей молодых людей в стариков, уносящей по капле здоровье, ныне у нас говорят так же, как о страшных когда-то оспе, чуме и холере. Это оружие — современные ядохимикаты, и в первую очередь почти универсальный, многообразный, все более совершенствующийся гексахлоран. А для уничтожения грызунов — фосфид цинка. И вновь мы с гордостью можем сказать: родиной, первоматерью этих двух грозных для сельскохозяйственных вредителей средств в Советском Союзе является не кто иной, как Чернореченский химический завод имени М. И. Калинина. «Малую» войну с тысячами вредителей сельского хозяйства чернореченцы начали сразу же после победного завершения Великой Отечественной войны. В начале 1946 г. в кабинете директора завода А. М. Климахина состоялся долгий и горячий разговор. Два научных работника из Москвы — Ю. Н. Безобразов и А. В. Молчанов, рассказав о своих любопытных и долгих лабораторных опытах по гексахлорану и о чудесных перспективах этого препарата, предложили: — Понимаете, вся наша земля давно ждет такого средства, остро нуждается в нем... Подсчитано, что один только наш гексахлоран может сохранить до 25 процентов урожая. При правильном применении, конечно. Это же сотни миллионов пудов хлеба... А у вас — богатейший в стране опыт: прекрасные специалисты, база, творческая жилка искателей... Давайте начнем это большое дело именно здесь — разработку технологии, первое производство? Великое спасибо народ скажет!.. Много было всяких «за» и «против», но руководители и ведущие специалисты завода — А. М. Климахин, главный инженер А. П. Рукавишников, начальник ЦЗЛ Г. М. Стронгин, начальник цеха опытных установок Н. М. Павлов хорошо понимали важное значение нового дела и горячо взялись за него... Гексахлоран — это кристаллический продукт, который получают присоединением хлора к бензолу. Его изомеры обычно имеют примеси других веществ — продуктов хлорирования бензола и его примесей. Активная часть гексахлорана — так называемая гамма-изомер (та часть, которая, собственно, и отравляет вредителей) — составляет в получаемом препарате 10—13%. Получают этот ядохимикат так называемым фотохимическим методом: через слой жидкого бензола надо пропустить газообразный хлор при ультрафиолетовом освещении. Реакция ведется при температуре 45—50° в реакторах-колоннах. Образовавшийся раствор содержит до 30% гексахлорана — он непрерывно вытекает из реактора. Для синтезирования препарата, как уже было сказано, необходим ультрафиолетовый свет. ...Вот с этого-то света и начались у наших искателей первые творческие муки. Ни железо, ни сталь для реактора здесь совершенно непригодны — можно использовать лишь свинец, фаолит или графит. Первый опытный реактор был сконструирован из свинца, с водяной рубашкой — небольшой, с самовар. Лампа ПРК-2 светила через стекло в крышке. Испытания начались прямо на улице, возле зданий лаборатории. Все замерли в ожидании... Хлорирование началось бурно, но вскоре реакция совершенно прекратилась: оказалось, что все стекло, через которое проходил свет, густо заросло кристаллами гексахлорана. Как быть? — Надо светильник поместить внутрь реактора,— сказал спустя некоторое время Н. М. Павлов.— Единственный выход. Сказано — сделано: лампу поместили внутрь. Снова беда: от неравномерного нагрева стала лопаться стеклянная трубка с лампой.
Долго бились над решением и этого вопроса, пока не придумали применить защитный стеклянный колпак, закрепленный сальником. В качестве набивки последнего, после многократных поисков, тот же Павлов успешно применил... резиновые кольца, хотя использовать резину в среде бензола и казалось абсурдным: ведь она в нем растворяется! А на практике все обошлось прекрасно: кольца лишь разбухали и надежно уплотняли сальник, предупреждая всю конструкцию от проникновения бензола и загорания! (В дальнейшем для этой цели стали применять поддув азотом.) Так был решен вопрос с одним из важнейших узлов реактора. Это дало возможность сразу же засесть за конструкцию уже значительно более емких, надежных реакторов непрерывного действия — сначала с 4, а затем с 10 и 20 ртутно-кварцевыми лампами... Из реактора раствор должен поступать в выпарные аппараты — там, нагревая паром, из него испаряют бензол и выделяют гексахлоран. Затем плав гексахлорана поступает на кристаллизацию, а пары бензола, охлаждая и конденсируя в жидком состоянии, вновь возвращают в реактор. Здесь была своя творческая история — коллектив долгое время применял в качестве материала для отгонных кубов и конденсаторов свинец, и они быстро выходили из строя из-за коррозии. Кроме того, раз конденсаторы разъедало, в бензол попадала вода, а это нарушало весь режим хлорирования. И лишь после поисков выход нашли: конденсаторы стали изготовлять из графитовых труб, а кубы — из текстофаолита. Помогли в этом работники антикоррозийного цеха... А сколько огромной работы было затрачено на поиски, отработку, определение таких, с точки зрения непосвященного человека, «мелочей», как интенсивность облучения, поиски диапазонов длин волны, борьбу за чистоту исходных продуктов и аппаратуры, определение наивыгоднейшей температуры, концентрации хлора в бензоле и т. п., от чего зависело многое, если не все! Теперь данные этих поисков широко используются на других предприятиях... Год от году на заводе совершенствовалась аппаратура, не по дням, а по часам росла выработка единственного тогда в Союзе гексахлорана, употребляемого на первостепенные нужды государства. Это он железным заслоном оградил страну от набегов саранчи из Ирана и Афганистана, нанес смертельный удар по обширным очагам гнездования малярийного комара и начал большое сражение с миллиардами вредителей полей и садов, овощных плантаций и зернохранилищ... Так из маленького реактора — «самовара» выросло огромное и благородное дело. За это в 1950 г. А. М. Климахину, Г. М. Стронгину, Ю. Н. Безобразову и А. В. Молчанову была присуждена Государственная премия. В начале пятидесятых годов на Чернореченском химическом заводе вырос новый цех технического гексахлорана. И сейчас идет непрерывный труд по расширению и совершенствованию этого могучего производства. Достаточно сказать, что в настоящее время его проектная мощность уже перекрыта в два с половиной раза. В 1963 г. здесь был реконструирован узел упарки бензола, внедрена опытная работа по непрерывной отгонке бензола глухим паром, что позволяет наладить выпуск столь нужного сельскому хозяйству чешуйчатого гексахлорана. На опыте Черноречья построен и работает такой же цех гексахлорана Сумгаитского химического завода.
ЧХЗ имени М. И. Калинина является пионером и в создании так называемого обогащенного гексахлорана, о котором в наши дни так много говорят в печати — подлинного гексахлорана будущего. В самом деле — если в привычном уже, вошедшем в быт техническом гексахлоране содержится лишь 11—12% гамма-изомера, то есть активно действующего препарата, а все остальное — это лишь балласт, на который без пользы расходуются и бензол, и хлор, то в обогащенном гексахлоране процент гамма-изомера доходит до 90—95! Действие такого ядохимиката многократно усиливается, а специфический запах почти исчезает, что позволяет широко применять его в овощеводстве и в садоводстве. Как же получают такой чудо-препарат? Довольно сложным, но уже посильным теперь и нашим специалистам, и нашей технике методом экстракции гамма-изомера из технического гексахлорана органическим растворителем. Уже пущен в 1962 г. и работает целый опытно-промышленный цех обогащенного гексахлорана. Ценнейший опыт его деятельности опять, как встарь, страна использует для проектирования новых крупных таких же производств в разных концах Советского Союза.
