Широкие цели в отношении изучения физиологии нервной системы, которые намечал В. Я. Данилевский, приступая к этим исследованиям, были им выражены в следующих словах: «Одна из задач, ожидающих в настоящее время решения, заключается в исследовании физиологических свойств переживающей нервной системы. Изучение топографической последовательности этого переживания при постепенном переходе к полному отмиранию, как и изучение отдельных фаз этого функционального „редуцирования" при различных физических, химических и физиологических условиях, исследование основных свойств переживающей нервной системы, которые, вероятно, угасают не одновременно и неравномерно, вместе с параллельно протекающими морфологическими изменениями — вот некоторые из проблем, которые могут в настоящее время стать предметом исследования благодаря современным успехам экспериментальной методики» (1905, 4, стр. 194).
Свои опыты он проводил частично с участием И. П. Михайловского. Они были начаты в 1903 г. В 1904 и 1905 гг. были опубликованы результаты. Кролики убивались обескровливанием и хранились при температуре около 0°. Спустя 24 часа (иногда и позже) через венечные сосуды сердца, остававшегося в теле животного, пропускалась теплая, насыщенная кислородом жидкость Рингера или Локка, сердце начинало пульсировать, через электроды, прикасающиеся к блуждающему нерву, пропускался прерывистый электрический ток. При этом в ряде случаев удалось получить уменьшение количества систол на 20—50% и более. Это торможение было тем значительнее, чем ближе к сердцу располагалось место приложения электродов.
В тех случаях, когда электрическое воздействие на один или оба блуждающих нерва не давало эффекта, замедление пульсирования достигалось при прикосновении электродами к корню аорты, к задней стенке предсердий вблизи перегородки между ними или вблизи устьев полых вен. Раздражение вблизи и левее корня легочной артерии, так же как и раздражение n. n. accelerantes, приводило к учащению пульсации.
Через 48 часов эффект давало приложение электродов только к вышеуказанным участкам самого сердца. Вообще, нервные аппараты, стимулирующие сердцебиение, сохраняли свою раздражимость лучше, чем аппараты, его тормозящие. В заключение цитируемой статьи В. Я. Данилевский упоминает, что сходные результаты через несколько часов после умерщвления животного получили П. Кауфман в Петербурге и Г. Геринг (Н. Е. Hering). Эти опыты, считал он, показывают, что отрицательные результаты попыток Фр. Мюллера и А. Отта добиться оживления коры головного мозга кролика не свидетельствуют об их безнадежности, но требуют поисков лучшей методики. Первой удачной попыткой в этом направлении и явились опыты В. Я. Данилевского. Они показали, что могут и должны быть найдены средства для решения огромнейшего значения высокогуманной задачи возвращения жизни людям, которые с общепринятой точки зрения уже являются мертвыми. Советский ученый В. А. Неговский, так много сделавший для осуществления этой задачи, с полным основанием пишет: «Новая история проблемы оживления справедливо связывается с именами русских ученых. «Кулябко, Данилевский, Михайловский, Кравков, Андреев — были теми учеными, которые на рубеже XIX и XX столетий показали возможность переживания отдельными тканями и органами человеческого тела общей смерти организма и смело наметили пути и перспективы научно обоснованной борьбы за жизнь людей, находящихся в состоянии агонии и в периоде клинической смерти». Своими исследованиями В. А. Неговский подтвердил идею В. Я. Данилевского, что отмирание различных частей нервной системы протекает неодновременно и развивается постепенно. Как и В. Я. Данилевский, он оптимистически смотрит на возможность решения труднейшей задачи — сохранения и восстановления жизнедеятельности коры головного мозга. «Несомненно, — пишет В. А. Неговский, — в ближайшем будущем благодаря тщательным исследованиям будет найдено средство, предотвращающее столь быстрое наступление необратимых изменений в коре, а следовательно, и удлиняющее сроки клинической смерти».
К исследованиям, касающимся влияния химических факторов на деятельность периферической нервной системы, относятся многочисленные опыты, которые были осуществлены В. Я. Данилевским совместно с Я. И. Периханянцем после возвращения на кафедру медицинского факультета, реорганизованного в Медицинский институт. Их результаты были опубликованы в 1920 и 1925 гг. Экспериментаторы ставили задачей в физиологическом опыте решить вопрос о действии некоторых фармакологических препаратов на двигательные нервы. Работа проводилась на нервно-мышечном препарате лягушки. В разных опытах электроды санного аппарата Дюбуа-Реймона прикасались к нерву в трех различных его участках: проксимальном, среднем и дистальном — ближайшем к мышце. Средний участок, кроме того, погружался в раствор исследуемого вещества. Таким образом, раздражение проксимального участка служило для определения влияния данного вещества на проводимость в среднем участке при прохождении волны возбуждения от центрального конца к периферии. Раздражение среднего участка служило для определения непосредственного влияния испытуемого фармакологического препарата на возбудимость. Раздражение ближайшего к мышце участка являлось контролем к обоим приведенным выше способам воздействия. Опыты дали следующие результаты.
Стрихнин в концентрации 0.01 % повышает возбудимость, в концентрации 0.1% понижает ее. Проводимость понижается при всех испытанных концентрациях.
Этиловый алкоголь в слабых растворах резко повышает возбудимость, в сильных — понижает ее. Проводимость всегда оказывается пониженной.
Ретардин или ачтикенотоксин в слабых концентрациях повышает возбудимость и проводимость, в более сильных понижает их.
Лецитин в концентрациях до 0.01 % повышает возбудимость и почти всегда понижает проводимость; в больших концентрациях понижает ту и другую.
Фенол во всех испытанных концентрациях понижает как возбудимость, так и проводимость.
Растворы бромистых соединений натрия и калия в концентрациях от 0.002 до 1.0% понижают проводимость и возбудимость.
Вопросу о трофической функции нервной системы В. Я. Данилевский посвятил всего одну группу опытов, имеющих, однако, серьезное теоретическое значение (1899, 1900 гг.). Ряд авторов, начиная с Кл. Бернара (Claude Bernard), показали влияние симпатического нерва на трофику (Глаза. Но это влияние они объясняли лишь изменением состояния питающих глаз сосудов. Ангелуччи (Angelucci, 1893) экстирпировал верхний шейный симпатический узел у новорожденных щенков. Результатом операции было замедление развития глаза на соответствующей стороне. Роговая и белковая оболочки оказывались уменьшенными по сравнению с нормой; обнаруживались дистрофические явления в радужной и сосудистой оболочках. Как и его предшественники, Ангелуччи сводил эти явления лишь к результатам нарушения кровоснабжения. В. Я. Данилевский подтвердил своими опытами фактические данные итальянского автора. Однако он решил подвергнуть экспериментальной проверке его теоретические выводы. Еще раньше (в 1881 г.) он наблюдал влияние паралича шейного симпатического нерва на развитие роговицы. Теперь он снова вернулся к этому вопросу. Роговица его привлекала по той причине, что она еще в эмбриональном периоде бедна кровеносными сосудами, а после рождения — еще беднее. Поэтому роговица, по его мнению, меньше зависит от состояния кровеносных сосудов и особенно удобна для изучения непосредственного трофического влияния симпатического нерва. У щенков в возрасте 2—8 дней в области шеи удалялась часть симпатического нерва. Следствием этого были явления, описанные Кл. Бернаром. Но кроме этого В. Я. Данилевский обнаружил факты, до него еще никем не описанные. Сюда относится прежде всего запаздывание на несколько дней раскрытия глаза, т. е. разрушения спайки век. В то же время обычно наблюдается уменьшение глазной щели, зацадание глаза в орбиту и недостаточное выхождение третьего века. Вероятно, запаздывание раскрытия век объясняется уменьшением давления со стороны глаза. Завершение гистогенеза роговицы характеризуется тем, что она становится совершенно прозрачной. Это состояние в глазу на оперированной стороне наступает с запозданием на 5—7 и более дней. Наблюдения над внутриглазным давлением показали, что его понижение не настолько значительно и длительно, чтобы быть причиной задержки развития роговицы. По мнению В. Я. Данилевского, в данном случае имеются серьезные основания допускать, что операция вызвала нарушение прямого влияния симпатического нерва на трофику роговицы, а через нее — на ее гистогенез. Такое предположение находит поддержку в том факте, что роговица на оперированной стороне в течение нескольких недель остается более тонкой, чем в другом глазу. Это отличие является следствием задержки развития живого межуточного вещества, постепенно заменяющего клеточные элементы и продолжающего в молодом организме развиваться дальше.
