Признание того, что в осуществлении физической работы человека решающая роль принадлежит коре головного мозга, было важнейшим выводом из работ В. Я. Данилевского в этой области. Но констатирование такого факта ставило вопрос о влиянии на физическую работу общего состояния головного мозга. Так, от своих ранних, на первый взгляд не связанных между собой исследований по физиологии нервной системы и мышечного сокращения он пришел к сознанию необходимости благоприятных психических условий для обеспечения оптимальных возможностей физического труда. «Для физического труда, — говорил он еще в 1898 г., — нужны крепкие мускулы, для его улучшения нужны ум и знания; но требуется еще душевная бодрость для того, чтобы ум работал, чтобы знание могло быть применено разумно, с пользою. Очевидно, необходимо заботиться не только о мускульной силе, о сохранении физического здоровья, и не только о грамотности и специальных знаниях рабочего человека, но необходимо еще иметь в виду огромное значение умственной бодрости, нужно еще позаботиться о том, чтобы чрезмерная физическая работа, ее однообразие не породили бы тоскливого настроения, не превратили бы человека в безучастного автомата. Ум и знание должно быть живым орудием, которое тесно сочетается с трудом, с физической работой» (1898, 2). Автор этих слов сознавал, что условия труда рабочих в капиталистической России совершенно не соответствуют установленным физиологией требованиям. Как мы видели в первой главе, он пытался добиться улучшения этих условий активной работой в культурно-просветительных организациях. Само собой разумеется, эта общественная деятельность не могла принести тех плодов, на которые он рассчитывал. Ведь для нормального восстановления работоспособности, а тем более для самой полноценной культурно-просветительной работы первым необходимым условием было уничтожение капиталистической эксплоатации. Ученый, сделавший так много для понимания законов физиологии, не мог понять того, что «не нормальное сохранение рабочей силы определяет здесь границы рабочего дня, а, наоборот, возможно большая ежедневная затрата рабочей силы, как бы болезненно насильственна и мучительна она ни была, ставят границы для отдыха рабочего. Капитал не спрашивает о продолжительности жизни рабочей силы. Интересует его единственно тот максимум рабочей силы, который можно привести в движение в течение рабочего дня. Он достигает этой цели сокращением жизни рабочей силы, как жадный йельский хозяин достигает повышения доходности земли посредством расхищения плодородия ночвы». Долгие годы бился Василий Яковлевич над задачей разрешить противоречие между требованиями науки и условиями труда и быта рабочего в условиях наемного рабства. Только Великая Октябрьская социалистическая революция открыла возможность воплощения в жизнь требований науки, которой ученый отдал многие десятилетия упорного труда. Только теперь реализовалась мечта о такой научной организации труда, которая бы обеспечила не только повышение его производительности, но и расцвет физических и духовных сил трудящихся. И до 1917 г. В. Я. Данилевский внимательно следил за результатами капиталистической рационализации труда, прежде всего за развитием тейлоризма. Однако он видел, что результаты эти не соответствуют целям, к которым он так стремился. «Все эти громадные усовершенствования,— писал о них В. И. Ленин, — делаются против рабочего, ведя к еще большему подавлению и угнетению его и при этом ограничивая рациональным, разумным, распределением труда внутри фабрики».
Мы видели в первой главе, как приветствовал В. Я. Данилевский возможность поставить свою науку на служение труду — трудящемуся человеку. В созданном по его инициативе в 1922 г. Украинском институте труда была развита большая научная работа в области физиологии труда. Результаты этой работы частично были отражены в тех двух книгах, вышедших в 1922 и 1927 гг., о которых уже упоминалось. Однако их автор не ограничивался изложением лишь достижений своих сотрудников и других советских ученых. Он понимал, что необходимо критически использовать также и достижения науки капиталистических стран в области научной организации труда. Ведь В. И. Ленин учил, что «Советская республика во что бы то ни стало должна перенять все ценное из завоеваний науки и техники в этой области». В. Я. Данилевский писал, что его как ученого не интересуют физиологические особенности бездельничающих эксплоататоров и бесполезных для общества аскетов. Его интересует физиология труда. Не всякая мышечная деятельность может считаться трудом. «Целесообразность, полезность, приспособленность и производительность представляют собою основные черты труда» (1927, 1, стр. 10). Василий Яковлевич намечал программу исследований, которую в настоящее время можно считать в значительной мере реализованной советской наукой. Он считал крайне важным дальнейшее развитие работ И. М. Сеченова по вопросам продолжительности рабочего дня, чередования работы и отдыха, борьбы с усталостью. Большое внимание В. Я. Данилевский уделял вопросам привыкания, упражнения и обучения трудовым процессам, рационализации трудового процесса, обеспечивающей максимальную эффективность усилий рабочего. Он придавал существеннейшее значение проблеме рационализации питания рабочих и организации отдыха, наиболее обеспечивающего восстановление и развитие их трудоспособности.
Снова мы должны подчеркнуть, что в проблеме работоспособности человека Василий Яковлевич центральным считал вопрос о роли головного мозга в развитии трудового напряжения и связанной с ним в конечном итоге усталости. Он утверждает, что «именно в мозгу наступают основные процессы утомления» (1927, 1, стр. 44). Он признает, что в их развитии существенную роль играет накопление связанных с мышечной деятельностью продуктов распада. Вместе с тем он подчеркивает, что снижение работоспособности может наступить и часто наступает задолго до того, как количество этих веществ достигло значительного уровня. Монотонность работы, отсутствие интереса к ее результатам, общее подавленное состояние приводят к преждевременной утомляемости организма. Наоборот, заинтересованность в процессе работы и ее результатах, оптимистическое мировоззрение — «эти духовные влияния высшего психического порядка могут влиять в положительном смысле как противодействующие утомлению» (1927, 1, стр. 35). Таким образом, физиология труда человека, при всей ценности того, что дают эксперименты над животными, не может быть построена лишь на их результатах. Специфичность труда как человеческой деятельности пмеет следствием глубокое отличие физиологии труда от физиологии процессов, связанных у животных с механическими движениями. Именно в направлении изучения специфики трудовых процессов развивается передовая советская физиология труда, основывающаяся на идеях величайших корифеев науки И. М. Сеченова и И. П. Павлова. «Исследования по физиологии труда и физических упражнений, — говорит К. М. Быков, — должны быть направлены специально на изучение человеческой мышечной деятельности. В этой области особенно необходима дальнейшая широкая разработка учения Павлова. Требуется выяснение специфических особенностей кортикальной регуляции функции в человеческом организме, характеризующей различные виды человеческой деятельности». С позиций передового понимания физиологии труда и его организации подходит В. Я. Данилевский к оценке того, что может дать опыт рационализации труда в капиталистической промышленности, в особенности США. Он признает, что достоинством системы Тейлора являются точный хронометраж рабочих движений, устранение лишних движений, рациональное планирование производственных процессов и помещений, организация рабочего места. Вместе с тем он указывает, что тейлоризм губительно дзйствует на организм рабочего, прежде всего на его нервную систему. «Сильное напряжение внимания и большая скорость трудовых процессов не могут не оказать со временем дурного влияния на человека; хорошо приспособиться к таким требованиям работы удается далеко не всякому» (1927, 1, стр. 79). Капиталистический профотбор выражается в том, что из массы безработных выбираются те, которые хотя бы некоторое время могут выносить непосильные для человеческого организма условия. Однако «хорошая приспособленность» к этим условиям капиталистической рационализации труда является весьма относительной. В результате чрезмерного напряжения, указывает Б. Я. Данилевский, в организме наиболее выносливых рабочих наблюдаются непоправимые изменения, приводящие к преждевременному одряхлению. Вот почему, отмечает он, на предприятиях США предельный возраст рабочих: 40—42 года для мужчин, 37 лет для женщин. Для капиталистического производства рабочий — придаток машины. Этим определяется направленность капиталистической рационализации труда. На совершенно иных основах строятся рационализация, физиология и гигиена труда в советской социалистической промышленности и сельском хозяйстве. В. Я. Данилевский подчеркивает эту глубокую, принципиальную разницу. «Здесь дело идет, — пишет он о советской научной организации труда, — не только о наибольшей производительности труда в смысле наибольшей пользы ц выгоды для предприятия и не только о наибольшей бережливости по отношению к материалу, ко времени и к машинам, но прежде всего здравый смысл и здоровое моральное чувство требуют бережного отношения к трудящемуся, пригодному для данного дела. Все условия и орудия производства должны быть приспособлены к силам и свойствам рабочего» (1927, 2, стр. 118). Он призывает добиваться наибольшей механизации трудовых процессов. Еще в двадцатых годах он выражает уверенность, что труд в советской промышленности будет для рабочего все более приобретать характер умственного труда. Все более важным фактором для советского рабочего вместе с тем делается его заинтересованность в результатах своей работы. То, что было мечтой В. Я. Данилевского в течение многих десятилетий, стало реальной действительностью: на его глазах возникло стахановское движение — конкретное осуществление его надежд и мечтаний.
