Идеи И. Е. Дядьковского об единстве общих законов существования органической и неорганической природы. Труды Дядьковского как подготовка теоретических основ научной физиологии. Вопросы обмена веществ и взаимоотношения организма с окружающей средой в трудах Дядьковского. Организм как биологическая целостность. Идеи Дядьковского о регуляторных функциях нервной системы. Дядьковский в природе психической деятельности.
В 1816 году в своем трактате «Рассуждение об образе действия лекарств на человеческое тело», поставив вопрос действия лекарств на организм, Дядьковский уже в первой части своего труда указывал на то, что действие лекарств не есть простое механическое воздействие, которое при любых условиях всегда может быть сведено к принципу: подействуй этим, получишь то-то, а есть сложная реакция организма на вводимые в него вещества, зависящая от протекающих в нем сложных процессов и от условий его жизни. «Природа, мм. гг., ничего не произвела для нас, — пишет он, — ни безусловно полезного, ни безусловно вредного или безусловно бесполезного».
Мы еще вернемся к этому интересному положению Дядьковского в связи с другими его идеями. Пока же отметим, что Дядьковский отсюда делает вывод, что вводимые в организм вещества не действуют полезно или губительно независимо от его состояния, от процессов, протекающих в нем, и условий, в которых он находится.
«Основание какого-либо произведения, проистекающего от действия предмета на наш организм, должно искать не в одном предмете или одном организме, но необходимо в свойстве того и другого». Одно и то же средство в разных условиях может воздействовать на организм совершенно различным образом. Необходимо, указывает Дядьковский, обратить внимание на «...свойство болезней, на их происхождение, причины и периоды, на различие частей пораженных, на телосложение больных и на наследственное к тому предрасположение, на климат, возраст, пол, пищу и питье, на образ жизни и ее внешние условия...».
Поэтому Дядьковский считает, что для того чтобы медицина перестала быть знахарством, ремеслом и поднялась до уровня науки, необходимо глубокое познание законов существования, происхождения и развития живого, необходимо изучение процессов, протекающих в организмах. Дядьковский понимает, что крупнейшим препятствием для решения этих важнейших проблем биологии служит витализм, как форма идеалистического подхода к явлениям природы — и он должен быть устранен, ибо только на путях материалистического понимания природы может быть найдено научное решение поставленных вопросов. Этим и объясняется, что вся вторая часть (отделение) трактата Дядьковского посвящена опровержению витализма.
Дядьковский пишет, что природа состоит из тел органических и неорганических, и указывает, что некоторые «естествоиспытатели заключают, что в телах первого рода должна быть особенная сила, от которой зависит организация, возрастание и рождение их; эту силу они называют жизненною (vis vitalis), а тела живыми (corpora viva). Телам же последнего рода приписывают силы физические и химические, которые они называют собственно силами мертвыми (vires mortuae), отчего и самые тела также мертвыми (mortua corpora)».
Для того чтобы опровергнуть эту точку зрения, Дядьковский глубоко вскрывает содержание понятия «жизненная сила». Бегло рассматривая мнение древних авторов и ранних виталистов, он, между прочим, с издевкой говорит о «...теплотворе, светотворе, действующих непонятным образом» и останавливается на современном толковании «жизненной силы».
Он пишет: «Первое мнение, предложенное знаменитым Решлаубом, состоит, с одной стороны, в том, что сила жизненная есть что-то постороннее, привходящее органическим телам и неуловимое для наших чувств, от которого зависит жизнь и все явления, обнаруживающие оную. Это что-то он называет жизненным началом. Итак, по мнению Решлауба, сила или, как ему угодно назвать, жизненное начало, которым должно объяснять явления, обнаруживающие жизнь в телах органических, есть что-то очень похожее на существо метафизическое».
Таким образом Дядьковский сразу же вскрывает идеалистическую сущность виталистических представлений. Он показывает, что в основе их лежит идея о сверхъестественных силах, управляющих природой, и понимает, что это означает отрицание возможности научного познания природы. Дважды на одной странице он подчеркивает «нематериальность» «жизненной силы». Уже одного этого достаточно для того, чтобы витализм был отвергнут как бесплодное учение, преграждающее путь развитию науки. Поэтому уже в самом начале своей работы Дядьковский заявляет: «Если беспристрастно разберем писания мужей, известных по открытиям многих тайн природы, то, несмотря на славу их и наше чувство благодарности к их заслугам, необходимо должны будем признать, что принятое ими мнение о различии тел и их сил не согласно ни с собственными их опытами, ни с надлежащим образом воззрения на вещи».
В аргументации Дядьковского, приводимой им в опровержение витализма, обращает на себя особое внимание тот факт, что важнейшим или даже, более того, решающим моментом в оценке какой-либо теории он считает ее соответствие данным опыта. Несколько далее мы подробнее изложим воззрения Дядвковского на метод научного познания природы, и в связи с этим его представления об опыте; как критерии истины, являющиеся дальнейшим развитием учения М. В. Ломоносова и А. Н. Радищева. Однако уже здесь следует отметить, что когда Дядьковский, почти сразу за вышеприведенными словами, писал «...мнение, противоречащее опытам, ложно и, следовательно, должно быть отвергнуто» или что наука приобретает «...истинные познания о природе медленно, но твердыми стопами по пути опытов» и что, «...оставя истинный путь опытов», наука обрекает себя на бесплодие, а в воззрениях виталистов она «возвратилась назад к временам догматизма», то это было не только критикой, опровержением витализма, но и определением правильного пути развития науки о жизни, закладыванием теоретических, методологических оснований научной физиологии.
Опровергая виталистическое абсолютное противопоставление органических и неорганических тел, Дядьковский доказывал наличие единства органической и неорганической природы, боролся за идеи о развитии, превращении неорганической материи в органическую, опровергал метафизическую теорию о неизменяемости будто бы божественно сотворенного мира.
«Так, рассматривая это название тел мертвых,— пишет он,— легко можно заключить, что все сии тела суть не что иное, как продукты, современные началу бытия мира, не имеющие другой цели, как только существовать, и остающиеся постоянно неизменными, доколе не коснется их рука человека. Но ежедневный опыт доказывает, что эти тела образовались в позднейшие времена... Ибо видим, как эти, т. е. мертвые тела, так равно и живые, действуют, и в действиях своих равным образом сохраняют законы; таким же образом мертвые тела определяют не только свое состояние, но « состояние самих тел животных». Не все сказанное здесь выражено четко. Из этого отрывка может показаться, что Дядьковский не считал мир бесконечным во времени и допускал телеологическое рассмотрение природы. Но, сравнивая это место с другими высказываниями Дядьковского, в частности, с его уже упомянутыми нами мыслями, об отсутствии предначертанных целей в природе, мы убеждаемся, что в данном случае скорее всего допущена неудачная формулировка. И, действительно, свои материалистические взгляды Дядьковский совершенно четко формулирует несколькими страницами ниже: «...по ежедневному опыту знаем, что сколько бы явлений в природе ни обнаруживалось, все они зависят от известных условий, все они по своему свойству и по своей силе подчинены известным законам», «от различия явлений, сопровождающих бытие различных тел,— пишет он далее,— не должно заключать к различию сил». Он последовательно развивает материалистический тезис о том, что все явления в природе обусловлены естественными причинами, подчинены общим законам развития материи и не нуждаются в каких бы то ни было посторонних силах.
Жизнь, по его представлениям, есть непрерывный физико-химический процесс взаимодействия органической и неорганической материи, взаимодействия живых тел с окружающей средой — процесс превращения одних состояний материи в другие состояния.
«Всякое тело, животное ли, или растительное, или минеральное,— пишет Дядьковский, — не иначе может воспроизводиться или образоваться, как только от других тел, или от другой материи... всякое тело известным образом может образоваться не иначе, как только при известном отношении сил собственных его к силам окружающих его тел».
О человеческом теле Дядьковский пишет: «рассмотрев тело человеческое в различных условиях и в различных состояниях, видим, что первое основание бытия его находится в химических силах природы... Вся жизнь человеческого тела от начала до конца есть не иное что, как постоянный непрерывный химический процесс»..».
Подчеркивая, что процессы, происходящие в организме человека, зависят от условий его жизни, питания, профессии и труда, наследственности, предрасположения и привычек, климата, возраста, пола и т. д., Дядьковский заключает, что физиологические исследования, изучение процессов, происходящий в живых телах, должны проводиться физико-химическими методами. Справедливость этого вывода не составляет для Дядьковского никаких сомнений, так как он совершенно правильно полагал, что «...сили, составляющие и образующие человеческое тело, не другие какие-либо, но действительно те же самые, кои вообще свойственны материи, и, следовательно, те же самые, кои природа употребляет для составления и образования всех других тел».
В дальнейшем Дядьковский развил эти мысли и придал им обобщенное значение. Исходя из идеи о единстве и материальности мира, он утверждал, что все явления и процессы, наблюдаемые в природе, должны быть объясняемы на основе общих законов как для органического, так и для неорганического мира. Оспаривая точку зрения, принятую почти всеми биологами его времени, он в 1829 году писал: «...мы одну и ту же природу [органическую и неорганическую], произшедшую по одним и тем же законам, изъясняем двумя совершенно противоположными способами, вместо того, чтобы ее объяснять одним каким, потому, что она произошла по одним и тем же законам. Но динамик скажет, потому он объясняет явления тем способом органические, другим же неорганические, что в первых существует другая, особая от последних сила; но сие неосновательно и для нашего дела бесполезно». Поэтому, противопоставляя свое учение различным направлениям биологической и медицинской мысли, а в философии Шеллингу и позиции, занятой журналом М. Г. Павлова «Атеней», в первый период его издания, Дядьковский в 1830 году называет свою теорию «физико-химической».
Односторонность этой точки зрения очевидна. Советская биология, развивающаяся на основе диалектического материализма, убедительно показала качественную особенность живого и несводимость процессов, происходящих в нем, к физико-химическим процессам, происходящим в неорганических телах. Многие высказывания Дядьковского по этим вопросам вскрывают механистический характер его материалистических воззрений. Однако приведенные утверждения Дядьковского для его времени означали провозглашение методов научной физиологии и были в высшей степени прогрессивными. Имея в виду науку XIX века, нельзя не согласиться с К. А. Тимирязевым, который писал: «все, что приобретено физиологией до сих пор, приобретено только благодаря приложению к жизненным явлениям физических и химических методов исследования, благодаря распространению на них физических и химических законов».
Мысль о необходимости создания новых основ и исходных методов изучения живых форм не оставляла И. Е. Дядьковского на протяжении всей его деятельности. Биология и, в частности, медицина, по его мнению, могут стать подлинными науками лишь при условии усвоения естествоиспытателями идеи о единстве всей природы и ее общих законов, на основе овладения всеми областями естествознания и прежде всего физики и химии.
Стремление Дядьковского перестроить изучение медицины на новый лад хорошо видно, например, из плана построения составленного им при участии И. Т. Глебова, тогда еще студента, каталога библиотеки Московской медико-хирургической академии, изданного в 1827 Году. Этот каталог представляет также немалый интерес для истории как одна из попыток классификации наук и ее отдельных областей. Если отбросить первый раздел каталога, посвященный теологии, не включить который в официальное издание академии Дядьковский, конечно, не мог, то план распределения материала представляется в следующем виде. На первом месте поставлена философия, затем идут история, археология, география, статистика, математика, физика, химия, геология и минералогия. Затем следуют науки об органическом мире: фитология, подразделяющаяся на отделы — систематику, анатомию растений, физиологию растений, фитопатологию, фитогеографию, отдел, посвященный ископаемым растениям, технологию растений и другие. Далее следует зоология, в свою очередь содержащая отделы анатомии, зоохимии, физиологии, отдел, посвященный ископаемым животным, и другие. Только после этого располагаются главы, посвященные собственно медицинским наукам. Не говоря уже о том, что вызывает большой интерес выделение Дядьковским таких отделов, как физиологии растений, фитогеографии, специального отдела, посвященного ископаемым растениям и животным, и особенно зоохимии как науки и других, из плана каталога отчетливо видно, что Дядьковский считал, что изучению медицины должно предшествовать основательное знакомство со всеми науками об органическом и неорганическом мире. В еще более четкой форме мысль Дядьковского о том, что познание живых организмов должно основываться на достижениях естественных наук, и особенно физики и химии, была выражена им в речи «О настоятельной необходимости в наше время изучения медицины всеми просвещенными людьми...», произнесенной в Московском университете в 1833 году.
Дядьковский, конечно, не мог преодолеть механистического взгляда на природу, который был, как известно, характерным для подавляющего большинства даже самых выдающихся представителей материалистической философии (не говоря уже о естествоиспытателях) до создания марксистского диалектического материализма. Только философские взгляды В. Г. Белинского и А. И. Герцена представляют в этом отношении серьезное исключение. Но вместе с тем не следует и преувеличивать элементы механицизма в представлениях И. Е. Дядьковского о живых телах.
Хотя в своем трактате «Об образе действия лекарств на человеческое тело» Дядьковский поставил перед собой в качестве одной из главных задач доказательство единства основных законов материального мира, доказательство того, что в изучении явлений органической природы нужно исходить из законов физики и химии, он явно пытается, вместе с тем, подчеркнуть и особенности живого тела.
«...Положим, что мы с ножом и микроскопом проникли в тайны природы и искусством нашим разделили весь организм даже до самомельчайших частиц,— писал он в диссертации;— положим, что мы разобрали и определили величину, форму, расположение, когезию и всю связь всех этих частиц, то и этого недостаточно для показания состояния организации..., ибо тогда узнали бы только состояние мертвой организации, а неживой...». В чем же Дядьковский видит особенность «живой организаций»? Чем она, т. е. организм, живое тело — отличается от тел неорганической природы?
Мы находим на эти вопросы вполне определенные ответы в той же диссертации. Отличие живых тел от неорганических заключается в их способности воспринимать посторонние своему телу вещества и «уподоблять их себе», т. е. отличие живого тела от неорганического состоит в особом течении процесса обмена веществ, свойственном только живым организмам; именно в нем «в особенности», по мнению Дядьковского, заключается «первое основание бытия» организмов»
Правда, в весьма ясной форме, говоря об обмене веществ, уподоблении неорганических веществ веществам, свойственным живому телу, утверждая наличие новообразования веществ и процесс обмена, он все же сближает процесс обмена веществ с простой химической реакцией.
Одно из характерных рассуждений Дядьковского по этому вопросу мы приводим полностью, чтобы дать возможность читателю яснее представить себе ход его мысли. «Рассмотрев тело человеческое в различных условиях и в различных состояниях, видим, что первое основание бытия его находится в химических силах природы и в особенности, как и всех других тел, в сродстве. Вся жизнь человеческого тела от начала до конца есть не иное что, как постоянный непрерывный химический процесс, в котором различные вещества, для составления оного соединенные чрез сродство, соприкасаясь с другими привходящими веществами, беспрестанно побуждаются к разложению самих себя и, разложившись, беспрестанно притягивают к себе другие однородные и усвояют их себе. И самая смерть, с последующим за нею разрушением, не иное что есть, как непрерывное продолжение одного и того же химического процесса, только совершающегося в противоположном виде, в котором именно вещества, составляющие тело человеческое,- или не могут от привходящих в тело веществ побуждаться к разложению самих себя, а если и побуждаются, то не могут разлагать и уподоблять их себе; но, присоединивши только разнородные вещества, взаимно стремятся разлагать самих себя и таким образом уничтожать всю связь между собою. Итак, зачатие, возрастание, умаление, и самое последующее за тем разрушение, не иначе можно рассматривать как только различные периоды одного и того же химического процесса.
Представим себе какое-либо собрание различных веществ, соединенных по взаимному сродству, и составляющих поэтому новое тело. Представим, что это новое тело, как произведение, имея совершенно другую способность сродства, нежели какую имела каждая часть, оное составляющая, входит в такие соединения, которые мало-помалу увеличивают в нем силу разлагать привходящие вещества так, что все произведения этого разложения сделаются однородными ему, и поэтому легко с ним соединятся и увеличат оное. В этом представлении будем иметь идею о действии сродства, составляющего зачатие и возрастание человеческого тела. Представим теперь, что это тело, имеющее уже силу разлагать привходящее к нему и уподоблять оное себе, по причине такого беспрерывного усвоения, мало-помалу так изменяется в своем свойстве, что все вещества, кои составляют тело и кои, как однородные, соединены были по своему сродству, делаются напоследок разнородными, посему удобно разлагаются и, наконец, все целое разрушают. В этом представлении будем иметь идею о действии сродства, производящего умаление и разрушение тела человеческого. Действительно, и в теле человеческом управляет та же сила сродства».
Вслед за этим рассуждением Дядьковский довольно подробно рассматривает вопрос об особенностях питания и обмена в различные возрасты и настойчиво подчеркивает специфичность обмена в разные периоды развития организма. Эта специфичность обмена, по мнению Дядьковского, определяется, в конечном счете, особенностями беспрерывно меняющегося, обновляющегося и развивающегося живого тела. Поскольку, писал он, «материя же, составляющая тело человеческое, не только различна в разные времена, но различна в одно и то же время по различию органов, то и действия образовательной силы в теле человеческом различны по отношению к возрастам и различным органам. По этой-то причине вскоре после зачатия дитя имеет телоустроение иное, другое перед самым рождением, иное в младенчестве и иное в отрочестве, иное в юношестве и иное в старости. Также знаем, что в одно и то же время иначе образована бывает одна часть тела, нежели другой какой-либо орган».
Органическое тело не остается неизменным ни в один из периодов жизни и вместе с его изменениями изменяются и требования организма к окружающим условиям и, прежде всего, к пище, «...семя мужчины и женщины, когда приходят в соприкосновение, — писал там же Дядьковский, — тотчас соединяются и составляют, как бы перерождаются в тело (зародыш именно), имеющее способность входить совсем в иные соединения, нежели к каким они прежде были способны... новое тело в первые дни после зачатия имеет способность к другим соединениям, а спустя несколько месяцев опять к новым; также известно, что в младенческом возрасте тело имеет способность к таким соединениям, в юношеском к другим, в мужеском опять к иным, нежели в старческом. Самою попечительною природою для питания зародыша приготовляется и тотчас приносится к нему материя такая, а после зачатия спустя несколько месяцев, доколе он будет находиться в утробе матерней — иная, и другая, когда он уже выйдет на свет. Также знаем, что такая-то пища более необходима младенческому возрасту, нежели юношескому, другая более мужескому, нежели старческому. По опыту известно, что по силе этого закона не только питательные вещества, приличные одному возрасту, нельзя заменять другими веществами, более свойственными другому возрасту, «о даже, в некоторых возрастах, нельзя давать пищи и немного несвойственной им, без значительной утраты здоровья». Уже эти рассуждения Дядьковского позволяют заключить, что хотя он рассматривал обмен веществ, в основном как химическую реакцию, он все же далеко шагнул вперед от упрощенных, механистических представлений о живой природе.
B работах Дядьковского, созданных после 1816 года, все ярче выступает углубленное понимание органического тела и особенностей, характеризующих его. Уже в трактате «Об образе действия лекарств на человеческое тело», как мы отмечали, Дядьковский писал о том, что нельзя понять органическое тело и патологические изменения в нем, не учитывая всесторонне весь комплекс условий его жизни.
Более того, уже тогда у него сложилось убеждение, что основная характеристика жизни не может быть раскрыта путем изучения изолированного организма. Поэтому в тезисах к своей диссертации, которые К. В. Лебедев почему-то не перевел и которые не упоминаются никем из писавших о Дядьковском, он выдвигает следующие положения:
«X. Возбудимость есть только явление, а не причина жизни человеческого тела.
XI. Причина же эта не в одном лишь теле, но по необходимости также во вне его находящемся должна быть разыскиваема».
Он рассматривает жизнь человеческого тела как постоянное и непрерывное взаимодействие «сил внешних» окружающей природы и внутренних, присущих самому организму человека. «Взаимное и непрерывное действие исчисленных сил тела человеческого, т. е. внешних на внутренние и внутренних на внешние, составляет жизнь его»,— писал Дядьковский. «Без этого взаимного действия сил, жизнь тела человеческого нельзя даже представить». Поэтому Дядысовский учил, что болезнь, точно так же как и любое изменение в органическом теле, не есть фатальный процесс, который не поддается сознательному воздействию человека. В своей книге «Общая терапия» (1836) он выдвигает задачу исследования «внешних условий, при которых данная болезнь излечивается», и утверждает, что, раскрыв и поняв «те законы, по коим условия сии должны непременно действовать», человек получает возможность с несомненным успехом вмешиваться и изменять течение патологического процесса. Огромное значение этих выводов для медицины и биологии в целом очевидно. Позднее указанные положения, как увидим далее, развивал ученик И. Е. Дядьковского физиолог И. Т. Глебов.
В «Лекциях частно-терапевтических», впервые изданных К. В. Лебедевым в Москве в 1845 году, но составленных, вероятно, в период между концом 20-х годов и началом 1835 года, Дядьковский, справедливо считая, что «всякая болезнь в отношении к своей сущности, ничто иное есть, как уклонение телесной материи от своей нормы или в количестве ее, или в составе ее и строении, и что все динамические (т. е. функциональные. — С. М.) в ней уклонения ничто иное суть, как произведение из сего материального уклонения», уделяет особое внимание взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимозависимости функций различных систем живого тела. Эти лекции дают ясное представление о том, что Дядьковский рассматривал организм не как некий конгломерат частей, органов и систем, независимых друг от друга, или мало функционально зависимых, обособленных, но как целостную, строго координированную систему, в которой все процессы взаимообусловлены, находятся в теснейшей зависимости между собой и от условий жизни, условий внешней природы.
Уже во «Введении» к этим лекциям, критикуя симптоматическое направление в терапии, это наиболее распространенное в то время в медицине плоско эмпирическое направление, представители которого ограничивались изучением отдельных внешних проявлений болезни и попытками устранить их, т. е. лечили не организм, не больного, а лишь внешнее проявление болезни, Дядьковский писал, что «недостатки этой системы состоят не в сущности ее, но в механическом замечании припадков (т. е. признаков, проявлений. — С. М) данной болезни и таковом же употреблении средств, коих польза, при известных припадках, дознана опытом».
Следует заметить, что симптоматическое направление в медицине Дядьковский критиковал уже в 1816 году в тезисах к своей диссертации. Так, в тезисе XVI говорится: «Природу болезни менее всего можно познать по симптомам». Позднее, в 1828 году в «Общей терапии» он доказывал, что исследовать, изучить болезнь — значит найти, познать ее причины.
На проявления болезненных изменений в организме, писал Дядьковский во Введении к Частно-терапевтическим лекциям,— «должно смотреть не механически, как бы на явления, отдельные от сущности болезни, но как на составные части ее, а потом в совокупности сносить их между собой». Более того, он выражает сомнение в справедливости строгого, разграничения болезней общих и местных, «ибо между сими болезнями нет точных, определенных границ. Например, для крепкого, малочувствительного человека чирей, небольшая рана, перелом кости суть местные болезни... Но тот же самый чирей для человека слабого, чувствительного делается болезнию общею, возбуждает расстройство во всем теле. Впрочем, неверность сия есть относительная, зависящая от особенного состояния тела; по общей же норме упомянутые болезни действительно суть местные».
Таким образом, когда Дядьковский говорит о болезни, то в центре его внимания лежит организм, живое тело как целое в биологическом смысле. Вот почему в «Общей терапии» он утверждает: «Надобно, чтобы врач видел сущность каждой распознаваемой им болезни как на ладони, и тогда он вправе почитать себя способным к их лечению; в противном же случае он должен по совести... отказаться совсем от лечения...». Мысль об организме как биологической целостности пронизывает все содержание учения Дядьковского, лежит в его основе.
По мнению Дядьковского, нет такого «уголка», «крупицы» живого тела, которые не были бы связаны с процессами, протекающими в организме и в свою очередь не оказывали бы на него то или иное влияние. Это относится ко всем без исключения органам и системам организма. Приводить примеры конкретных связей, устанавливавшихся Дядьковским, поистине значило бы пересказывать почти все его Частно-терапевтические лекции, составляющие около тысячи печатных страниц. Этот же общебиологический принцип был положен им в основу создания, по единодушному признанию многих специалистов, оригинальной и вполне самостоятельной «Системы болезней».
Ограничимся лишь воспроизведением еще только нескольких общих высказываний Дядьковского по этому вопросу. «Нет сомнения,— писал он,— что кровеносная система и кровь находятся в тесной связи с другими системами и влагами тела; и потому всякое ненормальное состояние или изменение в кровеносной системе и в крови должно непременно производить соответственные изменения во всех прочих системах и влагах; следовательно, болезни крови необходимо должны сливаться с болезнями других систем и влаг». Точно так же рассматривает он изменения в организме в связи с нарушением нормального функционирования пищеварительной, лимфатической и других систем и органов.
Мысль о тесной взаимосвязи функций различных систем подчеркивается и учеником Дядьковского К. В. Лебедевым при изложении взглядов Дядьковского в книге «Опыт критического обозрения носологических систем», вдесь дано прекрасное общее решение вопроса о соотношении зависимостей между обменом и нервной регуляцией. «Относительно деятельности все системы и органы, даже сама кровеносная, находятся в совершенной зависимости от нервной, а в отношении к питанию все системы, даже сама нервная, состоят под управлением кровеносной». Это правильное решение не понято многими и поныне, даже после работ И. П. Павлова.
Как же осуществляется такое строгое координирование действий систем и органов живого тела? Как устанавливается тесная взаимосвязь функций всех органов высокоорганизованных форм? Здесь мы подходим к одному из важнейших моментов, общебиологического учения Дядьковского. Дядьковский отмечает значительную роль физико-химического взаимодействия в координации функций, т. е. гуморальных факторов, как мы бы сказали теперь на новом уровне науки, вкладывая, конечно, в это понятие значительно более глубокое содержание. Однако решающая роль, то его мнению, принадлежит нервной системе.
В основе болезни, считал Дядьковский, в большинстве случаев лежит нарушение координирования функций различных систем, вызванное нарушением нормальной деятельности нервной системы. Именно в зависимости от состояния нервной системы Дядьковский в своей «Системе болезней» классифицирует болезни, кладя, таким образом, в основу классификации мысль о взаимосвязи всех отправлений организма, осуществляемой, главным образом, через нервную систему.
«Действие нервной системы,— утверждает Дядьковский,— необходимо для действия прочих систем тела... Без действия нервной системы прочие системы не действуют».
К. В. Лебедев в упомянутой книге особо отмечает это положение как одно из важнейших в системе взглядов Дядьковского.
В своих «Лекциях частно-терапевтических» Дядьковский учил, что «нервная система управляет всеми подлежащими ей системами, органами и частями...». Он выдвигает в них задачу изучения морфологии и физиологии нервной системы, и уже самой глубиной постановки проблемы делает крупный шаг в направлении изучения физиологии нервной деятельности.
Такими первоочередными задачами, подлежащими изучению, он считает четыре: «1. Распространение нервной системы в теле человеческом.
2. Свойство ее и отношение ко всем прочим системам тела.
3. Законы, по коим она действует на все прочие подлежащие ей системы.
4. Различие между высшею или мозговою и низшею или узловою системами».
Это была гигантская программа, которая, конечно, не могла быть осуществлена на том уровне науки, но в ней отчетливо виден поистине могучий талант, направлявший ученых на новый, смелый и плодотворный путь. Характер поставленных проблем свидетельствует о большой предшествующей работе ее автора и глубоком проникновении его в суть вопроса. И действительно, при всей примитивности некоторых представлений Дядьковского, обусловленных состоянием науки того времени, об анатомии и физиологии нервной системы, действие которой он аналогизировал с электрическими силами, им были выдвинуты, чрезвычайно важные положения о влиянии на деятельность нервной системы других систем и органов, о специфике «узловой», по современной терминологии периферической, нервной системы, о влиянии на ее функционирование высшей («мозговой») нервной деятельности, о роли нервной системы в целом в возбуждении деятельности головного мозга, о лечении психических заболеваний, как проявление нарушения нормальной высшей нервной деятельности.
Как и в других вопросах науки, Дядьковский при анализе деятельности нервной системы и ее патологических нарушений сознательно проводит материалистический принцип. Интересно предложенное Дядьковоким определение инстинкта. Инстинкт, писал он, «...есть определенное состояние нервной системы». В его учении о нервных болезнях (кстати, им впервые введенного в преподавание в Московском университете) нацело отброшены идеалистические домыслы школы так называемых «психиков», занимавшей господствующее положение в медицине на Западе.
«...из общих патологических начал, — писал Дядьковский в Частно-терапевтических лекциях, — известно, что нет никакой болезни без материального изменения в какой-либо системе или органе тела: изменение в силах всегда предполагает изменение и в материи, и как эти материальные изменения составляют сущность каждой болезни, следовательно, и основу для лечения, то для объяснения сущности нервных болезней и для сознательного их лечения врачу необходимо искать в «их материальных изменений». Причины нарушения нормальной нервной деятельности лежат, по мнению Дядьковского, либо в анатомическом, либо в физиологическом изменении самой нервной системы, либо в нарушении ее функций под влиянием нарушения деятельности других систем и органов тела, «...всякому болезненному изменению деятельности нервной системы, — утверждает он, — должно искать причины или в подлежащих ей системах и органах, или в самой нервной системе». Таким образом устраняются всякие мистические домыслы о происхождении психических заболеваний человека. Причины, вызывающие нервные заболевания, Дядьковский делит на «внутри-нервные» и «вне-нервные», а первые в свою очередь делит на «собственно нервные или вне-мозговые» и «собственно мозговые». Последствия, вызванные этими причинами, тесно связаны между собой, но обладают своей специфичностью. Так, например, Дядьковский, придавая большое значение при лечении и анализе деятельности головного мозгэ психологическому воздействию, внушению и т. д., считает, что они непосредственно «не действуют на узлы».
Нарушение нормальной деятельности нервной системы не обязательно сопряжено с изменением самого вещества нервной ткани. Оно может произойти, как пишет Дядьковский, под влиянием внешних «впечатлений, без видимого материальною ее изменения». «Сущность нервных болезней» он видит «в неправильном ходе раздражительности нервной системы».
Для характеристики материалистических взглядов Дядьковского на организм чрезвычайно характерна его трактовка нарушения нормальной психической деятельности. Последняя, утверждал Дядьковский, «зависит от расстройства или деятельности, или организации мозга». В связи с этим Дядьковский отказался от общепринятого термина «душевные болезни» и предложил заменить его термином «болезни ума».
Таким образом, утверждая, что мозг есть орган «высшей нераной системы или общего чувствилища» и что все проявления духовной жизни целиком зависят от его естественных отправлений, Дядьковский поставил по существу вопрос о необходимости перейти при изучении высшей нервной деятельности от идеалистических и прямо мистических спекуляций на путь физиологических исследований.
Правда, Дядьковский не решился в прямой форме отвергнуть домыслы о душе, а воспользовался формой обхода вопроса и писал: «Мы предпочли название болезни ума названию болезни душевные, потому что душа, как существо духовное, не подвержена болезням».
Но для того, чтобы понять, что означала даже такая формулировка, достаточно указать на то, что издатель книги Дядьковского К. В. Лебедев счел необходимым к ней сделать примечание, не оговорив при этом, что оно принадлежит издателю, в котором отсылал читателя к мнению Гуфеланда, приведенному им в примечании к диссертации Дядьковского. Отметим, между прочим, что принадлежность этого примечания издателю установлена нами документально путем сверки с сохранившейся частью рукописи лекции Дядьковского, находящейся ныне в Государственной центральной научной медицинской библиотеке.
Уже в начале своей диссертации, касаясь различных домыслов о жизненном начале, Дядьковский иронически указывал на мнения «древних», приписывавших его «архее или душе» и сравнивал эти наивные представления с более новыми, но столь же несостоятельными, каковы были, например, учения о «темнотворе», «светотворе». Когда далее на стр. 42 он, подведя итоги своим рассуждениям об условиях, влияющих на организм человека, снова упоминает о душе, то становится совершенно ясно, что речь идет о роли психологического фактора в жизни человеческого организма, который он называет «силой, известной под именем души». И вслед затем Дядьковский заявляет: «Не мое дело говорить, что такое душа, как она соединена с телом, какое имеет влияние на тело и, наоборот, тело на нее. Сверх того не берусь обсудить предмет сей потому, что и от самых гениальных людей чрез столько столетий он не мог быть объяснен...» (стр. 42—43). Вот к этому высказыванию Дядьковского Лебедевым и было дано примечание, к которому он отсылал читателя «Лекций частно-терапевтических».
Позволим себе привести это примечание, так как оно дает возможность сравнить точку зрения Дядьковского с взглядами знаменитого немецкого врача, пользовавшегося в то время большой популярностью и авторитетом, и увидеть, насколько вперед ушел Дядьковский в сравнении с современной ему наукой. «Неизлишним считаю привести здесь слова знаменитого Гуфеланда,-писал К. В. Лебедев.— Бессмертный дух не может страдать болезнию в обыкновенном смысле сего слова: он принадлежит высшему миру, и для него нет другой болезни, кроме нравственной порчи — греха. Дух, мысль не суть материя и не произведение материи, ибо что в состоянии созерцать себя и материю, то должно находиться вне материи, что свободно, то не может быть произведением необходимости».
В следующем разделе настоящей работы мы увидим, что именно против такого взгляда на природу сознания боролся Дядьковский, когда утверждал, что в основе сознания лежит свойство материи отвечать в той или иной форме на внешние воздействия. Включая в книгу высказывание Гуфеланда о соотношении материи и мышления, Лебедев явно выразил свое несогласие с сознательно материалистической тенденцией Дядьковского или свой страх перед цензурными преследованиями. Что же касается рассуждений последнего о душе, то они настолько противоречат его четко выраженной материалистической линии в науке и философии, что невольно вызывают на память тонкие ухищрения А. Н. Радищева провести свой взгляд о душе в книге «О человеке, его смерти и бессмертии» путем обсуждения аргументов за и против материалистического решения, которые иногда могут ввести в заблуждение иного неискушенного читателя.
