Михаил Фёдорович родился в 1871 году в городе Ялте. Море он всю жизнь любил страстно и, расставаясь, всегда тосковал о нём.
Происходил он из очень бедной семьи — учителя садоводства в школе Никитского сада. Отца своего он не знал, так как родился уже после его смерти.
Мать — Василиса Ивановна после смерти мужа, обременённая пятью детьми, осталась без всяких средств к существованию.
Пришлось разместить детей по разным местам: старшего она определила на работу по садоводству, второго сына отдала в ученье, а младших — к родственникам.
Сама Василиса Ивановна была вынуждена поступить экономкой к помещику. Маленький Миша жил с ней.
Невесёлые картины детства запечатлелись в памяти у Михаила Фёдоровича. Сыновья помещика разрешали Мише играть с ними, но, конечно, третировали его. Самолюбивый от природы, мальчик тяготился таким положением. Нередко ему приходилось переживать очень горькие минуты. Однажды один из сыновей помещика, стоя во дворе, ел персики. Увидев проходившего Мишу, он подозвал его к себе и подал ему совершенно сгнивший плод. Миша бросил персик в лицо своему оскорбителю. За свой дерзкий поступок Миша был крепко наказан.
Постепенно он стал избегать игр с барчатами. Он очень привязался к дворовым собакам, с которыми проводил всё время.
Любовь к природе и животным очень рано проявилась у Михаила Фёдоровича.
В студенческие годы к этим двум страстям присоединилась третья — любовь к живописи. Однажды Михаил Фёдорович сказал: «Ничего нет в мире лучше природы. Я не представляю себе жизни без неё». «А живопись?», — спросила я. «Живопись мне дала много наслаждений в жизни,— сказал Михаил Фёдорович, — но это всё не то: без неё я мог бы жить, а без природы — никак».
Жизнь у помещика была настолько тяжёлой, что Василиса Ивановна оставила это место и поступила на такую же должность экономки к другому помещику, бывшему предводителю дворянства в Керченском уезде и жившему в своём имении Камыш-Бурун. Здесь матери и сыну жилось несколько легче.
Учиться Василиса Ивановна отдала Мишу в церковноприходскую школу. Она хотела, чтобы Миша поскорее стал ремесленником и начал зарабатывать себе на жизнь и помогать семье. И когда ему исполнилось 12 лет, мать сказала, что он поедет в город учиться слесарному делу.
Для Миши это было большим горем. Он обожал природу, мечтал заниматься сельским хозяйством, а тут надо было ехать в город, в душную слесарню, слушать стук молотков и грозные окрики хозяина. Он затосковал и ушёл из дому.
В сопровождении своих друзей-собак он шёл куда глаза глядят. Дома кинулись его искать. Нашли его в пещере и привели домой. Дома Миша объявил матери, что он отказывается быть ремесленником, а во что бы то ни стало будет учиться, чтобы работать в области сельского хозяйства. У помещика, где он жил с матерью, была довольно большая овцеводческая ферма. Бонитировку его стада вёл известный в то время бонитёр-овцевод Никифор Петрович Синицкий, который для этой цели приезжал два раза в год в Камыш-Бурун. Никифор Петрович заведывал овцеводческой фермой при Горецком земледельческом училище в Могилёвской губернии.
Василиса Ивановна рассказала ему о желании Миши учиться, о любви к природе и животным и попросила определить сына в училище.
Никифор Петрович обещал помочь и в скором времени написал Василисе Ивановне, что Миша может быть принят в училище, если выдержит экзамен, но что Василисе Ивановне придётся внести за сына 90 рублей вперёд за ученье.
Нелегко было женщине, зарабатывавшей 240 рублей в год, выделить сыну средства на учение. Но делать нечего; собрала Василиса Ивановна сына в дорогу, и он самостоятельно проделал очень большое для своих лет путешествие в Горецкое земледельческое училище.
Семья Синицких ласково встретила мальчика. С помощью работавших на ферме практикантов Ергольского и Подобеда, впоследствии известных бонитёров, Миша подготовился к экзаменам и был принят в училище.
С первых же шагов своего пребывания в училище он показал себя способным учеником, стремился учиться хорошо, чтобы добиться освобождения от платы за права учения.
Кроме теоретических предметов, в Горецком училище велись и практические занятия по животноводству на ферме училища.
Сохранились заметки и тщательные записи Михаила Фёдоровича по животноводству в бытность его учеником Горецкого училища. Детским, неустановившимся почерком, очень аккуратно записаны сведения о породах, кормлении и т. д.
В 1891 году он, блестяще выдержав выпускные экзамены, окончил училище по первому разряду, с отличием. Перед ним встал теперь вопрос: что делать? куда итти?
Конечно, можно было начать служить где-либо, но жажда учиться и двигаться вперёд у него была огромная.
Где учиться, как продолжать образование? Без денег и протекции трудно было что-либо сделать в то время.
Никифор Петрович Синицкий посоветовал Мише поступить в бонитёрскую школу при Земледельческом училище в Дергачах. После долгих хлопот Михаил Фёдорович в августе 1891 года был, наконец, принят слушателем в бонитёрскую школу. Начались занятия. Курсанты с раннего утра работали на фермах, затем переходили к слушанию лекций, от лекций — опять к животным. По вечерам снова занимались. Бонитёры выполняли все виды работ, начиная от самых простых и грязных и кончая более сложными и ответственными.
Михаилу Фёдоровичу часто приходилось дежурить за кого-либо из ушедших в город товарищей-бонитёров. Дежурства эти не тяготили его. Он любил животных, и специальность нравилась и интересовала его.
Здесь зарождались те огромные знания, которые в дальнейшем он совершенствовал и которые достигли особенно большого развития в советское время.
Однажды Синицкий взял с собой Михаила Фёдоровича в поездку по хозяйствам, чтобы показать ему лучшие стада. Никифор Петрович слыл лучшим бонитёром и работал в самых больших хозяйствах юга России и Поволжья.
С 15 декабря 1891 и по март 1892 года путешествовал он с Никифором Петровичем. Он видел лучшие в России стада овец: Захарова, Кривского, Запары, Кочубея, Устинова, Сатина, Новороссийского общества и др.
Исколесили они за это время большие пространства Могилёвской, Екатеринославской, Тамбовской, Саратовской и Таврической губерний. Зорко следил жаждущий знаний юноша за работой Никофора Петровича. Пытливо расспрашивал он обо всём, что его интересовало. У меня сохранилась объёмистая тетрадь, куда Михаил Фёдорович записывал сведения о происхождении стад, кормлении их, случке, доходности и т. д.
Бонитёрские курсы он закончил блестяще и получил звание бонитёра-овцевода. На Совете школы решено было послать его в заграничную научную командировку.
Свободный от занятий, юноша бродил по окрестностям Дергачей и ждал из Петербурга утверждения командировки. Неожиданно он получил уведомление, что в заграничной командировке ему отказано. Но падать духом и предаваться унынию не было в характере Михаила Фёдоровича.
Он решил попытаться поступить в Петровскую сельскохозяйственную академию. «Петровка», как её называли студенты, была мечтой молодёжи, решившей работать в области сельского хозяйства. Но поступить туда было не так легко.
Михаил Фёдорович начал энергичные хлопоты, и хотя он окончил Земледельческое училище по первому разряду, но в приёме в академию ему было отказано. О своих неудачах он написал Никифору Петровичу Синицкому. Последний посоветовал ему поступить слушателем в Харьковский ветеринарный институт.
Михаил Фёдорович послал заявление с просьбой о зачислении его слушателем института. Ответ был получен благоприятный, и он в 1893 году выехал в Харьков.
В Харькове он поселился на окраине города, у товарища по бонитёрским курсам.
С первых же шагов в Ветеринарном институте он горячо принялся за учение. Весь день был наполнен напряжённой работой: первая половина дня была занята слушанием лекций, затем до вечера приходилось работать либо в лаборатории, либо при стационаре больных животных.
В институте Михаил Фёдорович получал грошовую стипендию, из которой приходилось платить за квартиру, питаться, покупать одежду, книги и учебные пособия.
В институте он встретился со своим товарищем по Горецкому училищу Мостынским, и они решили поселиться вместе и жить на паях. Но и в этих условиях жизнь была очень трудна.
Тогда Михаил Фёдорович нашёл себе работу, где он обязался за стол и квартиру готовить девочку в гимназию. Когда экзамены закончились и его ученица была принята в гимназию, Михаил Фёдорович, испытавший все неудобства такого рода жизни, поселился у художника А. К. Любицкого. Он очень сблизился с художником и его семьёй, где его полюбили как родного.
Начиная с третьего курса и до окончания института Михаил Фёдорович жил у Любицких.
Уже в то время он очень интересовался живописью и с большим интересом наблюдал, как Любицкий писал маслом. Любицкий, видя, с каким интересом и вниманием следил Михаил Фёдорович за его работой, предложил ему как-то испробовать свои силы. Он дал холст, кисти, краски и модель. «Э, батенька, да у вас талант», сказал Любицкий, пристально рассматривая копию. Всё более возраставший интерес к живописи не мешал ему усиленно заниматься в институте, и профессора обратили внимание на серьёзно работавшего студента.
Фармакологию в Ветеринарном институте читал в то время мой дядя, брат моего отца, профессор, доктор медицины Залесский. Он обратил внимание на Михаила Фёдоровича не только как на выдающегося студента, но ему нравился он ещё своей вдумчивостью, пытливым умом и необыкновенной скромностью.
В годы студенчества он усиленно работал в лаборатории при институте и выпустил в свет две работы: в 1895 году «Аналитические методы исследования кормовых веществ» и в 1897 — «Изменение азотистых веществ овса под влиянием плесневения». Последняя работа Учёным советом института была награждена большой серебряной медалью и напечатана в «Трудах» института.
Он написал, кроме того, работу по лабораторным анализам, которая была издана в виде литографированной брошюры и долгие годы служила справочным руководством для студентов.
В 1897 году Михаил Фёдорович, блестяще выдержав выпускные экзамены, окончил институт с отличием. Имя его, среди других отличников, выгравировано на мраморной доске в институте.
Хотя учение в Ветеринарном институте было следствием неблагоприятных обстоятельств и у Михаила Фёдоровича никогда не было желания итти по пути ветеринарии, время это не прошло для него даром. Глубокое знание патологии животного организма было прочным основанием замечательных научно-исследовательских работ по зоотехнии.
