Самой яркой страницей деятельности Михаила Фёдоровича была Аскания-Нова. Она была его любимым детищем, и любил он её потому, что здесь нашёл свою долгожданную опытную и творческую работу над её природными богатствами и вложил в неё часть самого себя. Страстно любя животных, зная мировое животноводство, он всегда мечтал о большом размахе научно-исследовательской творческой работы и опытах. Работая до Октябрьской социалистической революции в помещичьих хозяйствах, Михаил Фёдорович не мог осуществить свою мечту. Только Советская страна дала ему простор и широкую возможность для выявления всей силы его таланта и знаний. И подобно матери, которая бережёт и лелеет своего ребёнка, все силы своих последних десяти лет отдал он работе в Аскании-Нова. Летом 1924 года мы поехали в Ялту, к морю, проводить
каникулы. В это время болезнь уже сделала Михаила Фёдоровича угрюмым и печальным. В один из таких дней нам подали телеграмму. Прочитав её, он заволновался, закружился по комнате, ища свою шляпу, и сказал мне на ходу: «Я иду за билетом и еду в Асканию-Нова. Меня приглашают туда на работу». На другой день он уже ехал на пароходе в Севастополь.
По возвращении из Аскании он передал мне, что директор Аскании-Нова пригласил его организовать зоотехническую опытную станцию, руководить ею, наладить племенное овцеводство, свиноводство, коневодство, скотоводство и взять на себя бонитировку всех видов этих животных.
— Работы будет много,— сказал Михаил Фёдорович,— работа будет трудная, будет стоить много сил и энергии, но работа интересная, и я берусь за неё, потому что вижу впереди широкие горизонты и большие возможности для развития животноводства.
Он сделался неузнаваем. Куда девались тоска и плохое настроение? М. Ф. стал усердно искать себе помощника для работы в Аскании-Нова и остановился на своём ученике Л. К. Гребень, очень энергичном и преданном делу человеке.
1 января 1925 года Михаил Фёдорович и Л. К. Гребень отправились в Асканию-Нова организовать Зоотехническую опытную станцию.
Создавать станцию надо было буквально на пустом месте, так как решительно ничего не было. Как ни странно, но надо сказать, что в таком исключительно животноводческом уголке не было ни одного зоотехника. Единственным специалистом был ветеринарный врач Леншин.
С первых же шагов работы трений и препятствий была неисчислимое количество. Но Михаил Фёдорович и Л. К. Гребень не растерялись перед ними, не пали духом, а уверенно и твёрдо стали итти по намеченному пути. Михаил Фёдорович начал с изыскания средств. Он обратился с мотивированным ходатайством в Наркомзем РСФСР о материальной помощи, и ему было отпущено около двух тысяч рублей на нужды Зоотехнической станции.
Но из этой суммы для дела станции отпустили только очень небольшую часть, остальную администрация вложила в нужды хозяйства.
Михаил Фёдорович энергично добивался отпуска средств, и тут пришла на помощь междуведомственная комиссия по овцеводству при Наркомземе РСФСР, которая выделила средства на оборудование лаборатории и издание двух томов бюллетеней станции.
Летом того же 1925 года Наркомзем РСФСР направил Михаила Фёдоровича для закупок племенных животных за границу.
Он воспользовался этим случаем и договорился с Наркомземом о выделении части купленных животных для Аскании-Нова.
Естественно, что он отобрал лучших животных и наиболее отвечавших его задачам.
Выбрав лучших американских и своих асканийских производителей, Михаил Фёдорович поставил перед собой задачу: вывести мериносовых овец своего, отечественного типа и отказаться от ввоза дорого стоящих животных.
Все правительственные задания по покупке племенных животных за границей Михаил Фёдорович выполнял блестяще. В печати опубликован материал, характеризующий высокую эрудицию академика Иванова, выявленную им прл отборе животных для СССР.
Надо отметить, что он никогда не преклонялся перед авторитетом зарубежных учёных. Он очень часто резко критиковал никчёмность и внешнюю «научность», наблюдаемую им за границей.
Привожу интересную выдержку из статьи «С М. Ф. Ивановым по Европе и Америке», опубликованную в «Вестнике животноводства» за 1929 год.
«...Михаил Фёдорович при отборе для СССР племенных-животных выступал не только в качестве покупателя и эксперта, но он поставил себя в положение судьи по отношению к постановке дела на фермах и в отношении индивидуальной деятельности каждого фермера. Особенно эта почувствовали англичане, привыкшие смотреть на свою племенную работу влюблёнными глазами и считающие себя вне конкуренции среди всех стран мира.
Являемся в племенное хозяйство; нам предлагают целый ряд животных, предназначенных к продаже. Англичане начинают хвастаться. Вот животное, прадед которого имел звание чемпиона. Брат имел 10 первых призов. Сестры имеют множество наград. Само осматриваемое животное имеет также ряд призов, и лучше его в мире найти нельзя. Продаётся оно только потому, чтобы завязать связь с русским племенным рынком и зарекомендовать себя с хорошей стороны.
Михаил Фёдорович, насупив брови, долго ходит вокруг животного и тщательно осматривает каждую деталь. Фермер без устали продолжает хвалить и держит в руках призовые ленточки и отличия, полученные родителями животного и им самим.
— Ну, что вы думаете об этом животном, Михаил Фёдорович?
— Никуда не годное животное и задаром не повезём к себе в Союз.
— А что вы нашли в нём?
— Посмотрите, зад спущен, задние ноги слабы, костяк тонкий, голова непропорциональная туловищу, животное вообще рыхлое и для наших суровых условий абсолютно не подходит.
— Как, почему? Это одно из лучших по своей генеалогии животных, и я за него надеюсь взять очень высокую цену.
— Нам оно не подходит.
Фермер смущён. Начинается следующий вывод животых для показа. По разным подмеченным Михаилом Фёдоровичем причинам выбраковывается целая вереница премированных «лордов», «баронесс», «королев» и т. д. Бывало так, что из осмотренных десятков животных Михаил Фёдорович останавливал своё внимание только на одном-двух экземплярах.
На одной ферме в Англии осматриваем несколько отдельных групп линкольнских овец. По экстерьеру животные оказались хорошо развитыми, но шерсть слишком груба. Михаил Фёдорович их забраковал. Поехали на другую ферму этого же хозяина и закончили осмотр с малыми для фермера результатами: из осмотренных 300 овец взяли голов двадцать пять. Фермер заявляет:
— Вижу, вы очень строгий судья, профессор. Но я имею для вас такой материал, который должен привести вас в изумление. Я его не хотел продавать, но из уважения к вашему исключительному умению разобраться тонко в том, что хорошо и что плохо, я решил продать вам прекрасный материал.
Приезжаем на первоначально посещённую ферму. Показывают нам группу баранов в шесть голов, свежеокрашенных специальным коричневым составом, что всегда применяют у англичан на племенных фермах. Бараны развиты не по возрасту.
Михаил Фёдорович долго ходит вокруг животных, тщательно приглядывается ко всякой детали, рассматривает шерсть и, наконец, заявляет:
— Даром не возьмём. Он, подлец, перекрасил первую группу баранов, осмотренных нами, помните, в малом деревянном загоне, и хочет всучить их нам как новую, ещё не виденную нами. Посмотрите на шерсть внизу, у основания, где краска не коснулась шерсти, и вы увидите, что это те же самые бараны. А вот у этого, вспомните, было чёрное пятнышко на верхней части правого уха. А вот у этого, помните, был маленький разрыв на левом ухе. А вот этого я узнаю по зубам. У него слишком сужены дёсны и я сразу, когда первый раз осматривал его, решил, что он будет плохо пережёвывать зерновой корм.
Фермер спрашивает:
— Ну что?
— Не берём.
— Почему?
— Я имею обыкновение не менять своей точки зрения как при первом, так и при втором осмотре одних и тех же животных.
Фермер смутился, пытался оправдаться какой-то ошибкой, но с конфузом потерпел фиаско.
В Америке мы посетили свыше 30 различных штатов. Объезжаем фермы. В наше распоряжение предоставляются для отбора нередко десять-двадцать тысяч овец. Начинается строжайший отбор. От взора Михаила Фёдоровича не ускользает буквально ничего. Каждое животное разбирается не только по косточкам, но и по шерстинкам.
Бывало так, что из пяти-десятитысячного стада Михаил Фёдорович отбирал для СССР пятьдесят-сто голов. А фермер совершенно остолбенелый стоит и смотрит на эту группу, не веря тому, что у него в стаде были такие редкие по качеству животные.
Некоторые фермеры говорили, что если бы они раньше знали, что у них есть такой выдающийся материал, они получили бы на выставках большие награды.
Многие фермеры обращались к Михаилу Фёдоровичу с просьбой отобрать для их стад баранов. Они считали его лучшим в мире знатоком овец и шерсти.
На интернациональной животноводческой выставке, состоявшейся в Чикаго в 1926 году, выступил с докладом среди овцеводов специалист по овцеводству Калифорнийского сельскохозяйственного колледжа профессор Миллер. В своей речи он всё время ссылался на работу по индивидуальному отбору овец, проведённую на глазах американских фермеров русским профессором Ивановым. Миллер заявил, что если фермеры не введут у себя таких же методов индивидуальной селекции, то им через десяток лет придётся ехать к профессору Иванову в СССР покупать племенной материал.
Некоторые специалисты, выступавшие там же, призывали фермеров не допускать больше русских к такой системе отбора, какую профессор Иванов применил в 1925 г., так как при этой системе через несколько лет из Америки окажется вывезенной вся элита.
Работа Михаила Фёдоровича произвела на американцев такое впечатление, что его имя до сих пор очень часта упоминается в специальной зоотехнической литературе».
Изучив постановку животноводства во многих странах и сопоставив её с нашим, отечественным животноводством, Михаил Фёдорович пришёл к выводу о возможности и необходимости выведения своих, отечественных пород животных, более продуктивных и превосходящих ввозимых из-за границы.
И сравнительно в короткий срок академик Иванов вывел высокодоходных, широко известных всем асканийских мериносов, украинских степных белых свиней. Советские животноводы-новаторы, работая по методам академика Иванова, вывели высокопродуктивные породы овец, свиней, крупного рогатого скота, лошадей.
В 1926 году к Михаилу Фёдоровичу и Гребню присоединился очень хороший работник, бывший ученик и аспирант Михаила Фёдоровича в Тимирязевской академии П. П. Белехов.
Станция в широких размерах повела серьёзную научно-исследовательскую работу по овцеводству, свиноводству и рогатому скоту, направленную для улучшения этих отраслей животноводства. Велась также научно-исследовательская работа по скрещиванию различных пород между собой.
Работы Асканийской зоотехнической опытной станции были признаны имеющими общесоюзное значение. Академия наук СССР в 1928 году приветствовала создание этой станции в Аскании-Нова. Академия пишет:
«Во главе Зоотехнической станции с самого начала её возникновения стал известный специалист по животноводству профессор Тимирязевской сельскохозяйственной академии Михаил Фёдорович Иванов. Под его руководством на станции в течение последних лет была выполнена довольно обширная и чрезвычайно интересная работа, глав-«ым образом, по овцеводству. Были поставлены опыты по метизации и по улучшению в себе различных, имеющихся в госзаповеднике, пород овец, открывающие интересные перспективы практического характера, настоятельно требующие их дальнейшего продолжения. В частности, намечаются определённые мероприятия в отношении поднятия производительности курдючной овцы, волошских, цигайских, каракульских и др. овец. Часть этих чрезвычайно важных материалов опубликована станцией в её изданиях: «Бюллетени Зоотехнической опытной и племенной станции в госзаповеднике «Чапли», из которых уже появился № 1 (Симферополь, 1926) и № 2 (Москва, 1927).
Таким образом, Зоотехнической станцией не только правильно намечена довольно обширная программа работ, имеющих большое значение для животноводства в нашем Союзе, но и получены определённые результаты, наглядно доказывающие, что она не только хочет, но и может продуктивно работать. Признавая большое научное и практическое значение, которое имеет работа Зоотехнической опытной и племенной станции в госзаповеднике «Чапли», Академия наук СССР не может не обратить внимания на общесоюзное значение работ, производимых на этой станции, и полагает справедливым, чтобы правительство оказало ей материальную поддержку как на печатание дальнейших выпусков Бюллетеней станции, так и на продолжение тех научных исследований, которые вот уже три года ведутся на станции. Ликвидация последней является совершенно недопустимой, так как организация такого учреждения, даже при отпуске достаточных средств, не всегда может быть осуществлена вновь».
Почему работы Асканийской станции приобрели такое значение, получили высокую оценку и стали широко известными? На это отвечает сам Михаил Фёдорович:
«Мы приступили к разрешению тех проблем, которые имеют производственное значение. Мы поставили перед собой задачу итти впереди производства, а не за ним». В результате поддержки Академии наук СССР и Народного Комиссариата земледелия УССР, Станция, под руководством Михаила Фёдоровича, ещё шире развернула свои работы, издала восемь номеров бюллетеней, в которых были напечатаны результаты этих работ.
В 1932 году Зоотехническая опытная и племенная станция в госзаповеднике «Чапли» в Аскании-Нова была по решению правительства реорганизована во Всесоюзный институт гибридизации и акклиматизации сельскохозяйственных животных, который под научным руководством Михаила Фёдоровича Иванова в ещё больших масштабах развернул исследовательские работы по животноводству.
Большой заслугой академика Иванова является то, что он в результате своей исследовательской и практической работы разрешил актуальнейшие проблемы по превращению нашего отечественного животноводства из малопродуктивного в высокопродуктивное и высокодоходное.
Михаил Фёдорович указал, что для СССР наиболее выгодно мясошёрстное направление в мериносовом овцеводстве. Он говорил также о необходимости создания своего, отечественного мериносового овцеводства для того, чтобы освободиться от завоза из-за границы мериносовой шерсти как сырья для шерстеобрабатывающей промышленности. Михаил Фёдорович обратил внимание на то, что реальная возможность создать своё, отечественное мериносовое овцеводство имеется и что она может быть осуществлена путём целого ряда таких мероприятий, как, например, путём поглотительного скрещивания овец местных грубошёрстных пород с мериносовыми баранами, улучшенного кормления и содержания гибридов, подготовки опытных кадров овцеводов и бонитёров, издания печатных трудов по овцеводству (брошюр, книг, листовок), поощрительных цен на тонкую шерсть и т. д.
Михаил Фёдорович в своей статье «Угроза овцеводству в СССР» подверг резкой критике составленный зоотехниками в 1929 г. проект плана размещения овцеводства. По этому плану намечалось основной массив овец иметь только в азиатской части СССР. В европейской же части СССР овец или не иметь совсем или отвести им скромное место. Михаил Фёдорович доказал, что при осуществлении такого проекта намеченное пятилеткой поголовье овец не сможет быть получено. В результате критики, данной Михаилом Фёдоровичем, проект плана развития овцеводства был снова пересмотрен и получил правильное разрешение.
Михаил Фёдорович своими работами обратил внимание всех учёных и практиков животноводства на необходимость получения у себя своих, отечественных пород овец и свиней и указал проверенные практикой методы выведения новых пород животных. Он отверг предложение немецких свиноводов Фребена и Гоха о закупке в Германии племенных свиней для СССР, доказав, что племенное свиноводство в Германии не может удовлетворить запросов нашего социалистического животноводства.
В Аскании-Нова Михаил Фёдорович провёл свои важнейшие научно-исследовательские работы. Аскания-Нова была тем местом, где он, благодаря заботам и помощи советского правительства, широко развил свои способности крупнейшего советского учёного и глубокого исследователя.
— Аскания-Нова, — говорил он в 1927 году, — представляет огромный интерес как по богатству животноводческими материалами, так и по возможности вести научно-экспериментальные работы по вопросам животноводства. В Аскании-Нова имеется в настоящее время (1927 г.) 21 тысяча овец одиннадцати различных пород, большое стадо племенных и пользовательных свиней крупной белой английской породы и полукровных. Кроме того, из сельскохозяйственных животных имеются: большое стадо (около 600 голов) крупного серого украинского скота, большое стадо красного степного скота, стадо верблюдов, буйволов и других животных. В Аскаиии-Нова имеется знаменитый зоопарк, в котором разводится большое количество диких животных самых разнообразных родов, видов и разновидностей, и среди них имеются дикие родоначальники домашних овец и других животных. В Аскании-Нова организована одна из самых крупных в СССР опытных станций по животноводству (ныне институт) с хорошо оборудованной лабораторией для исследования шерсти и других продуктов животноводства. При опытной станции ведутся устроенные Наркомземом РСФСР высшие курсы по подготоаке специалистов по овцеводству, имеющие общесоюзное значение.
Кроме всего этого, в Аскании-Нова имеются хорошие музеи, зоологический и сельскохозяйственный, а также зоологическая и ботаническая лаборатории, в которых постоянно ведутся научные исследования под руководством опытных специалистов. Помимо чисто экспериментально-научных работ и исследований, в Аскании-Нова проводится большая племенная работа по овцеводству, свиноводству и крупному рогатому скоту. Всё это в совокупности представляет для подготовки аспирантов выдающийся интерес и позволяет им быстро усовершенствоваться в научно-педагогической и исследовательской работе по животноводству.
Такой размах научных работ с животными, конечно, мог существовать только при социалистическом ведении хозяйства, так как ни один частный владелец стад не выделил бы на риск столько животных. Опытной работе Михаил Фёдорович придавал большое значение и уделял ей особенное внимание. Одновременно с опытной и научно-исследовательской работой он стал работать над изданием ежегодных бюллетеней станции, в которых печатались научно-исследовательские и опытные работы, имевшие теснейшую связь с важнейшими задачами страны.
Все работы по собиранию материалов, редактированию, корректуре брал на себя Михаил Фёдорович. Работа эта была большая и утомительная. С мучительными спазмами в груди, которыми страдал Михаил Фёдорович последние десять лет, сидел он далеко за полночь над обработкой материала для бюллетеней. Нередко напряжённая работа вызывала припадки этой болезни.
Бонитировку животных и селекционную работу он проводил неизменно лично сам.
Стоя в яме целыми днями, с небольшим перерывом на обед, в тёплом пальто и сверху в тяжёлой бурке, просматривал он по очереди каждую овцу, оценивая шерсть, экстерьер, не упуская из виду ни малейшей детали и особенностей животного, определяя каждую овцу в соответствующий класс.
Сколько внимания, какого напряжения требовала эта тяжёлая, утомительная работа! Но в ней Михаил Фёдорович не только был мастером, но и художником своего дела.
Эту работу он выполнял почти тридцать лет при больном сердце и желудке, а последние десять лет при такой: тяжёлой болезни, как грудная жаба. Мне кажется, чта жизнь этого человека поддерживалась исключительной энергией и любовью к своему делу.
И подобно тому, как на заре своей деятельности Михаил Фёдорович был пионером зоотехнического опытного дела в России, так и на закате своих дней он стал усиленно пропагандировать необходимость организации в Аскании-Нова бонитёрских курсов.
Забота о подготовке специалистов-бонитёров по тонкорунному овцеводству в СССР явилась одной из ценнейших работ Михаила Фёдоровича, проведённых им в Аскании-Нова.
В 1926 году, обосновывая своё ходатайство об открытии в Аскании-Нова этих курсов, Михаил Фёдорович пишет: «Нас, бонитёров-овцеводов, всего пять в СССР. Из них учёных только двое — Кулешов и я. Из всех самый молодой я, Иванов, я имею от роду 54 года. Мы все уйдём один за другим, с нами уйдёт бонитёрское дело, и страна останется без бонитёров».
По настоянию Михаила Фёдоровича Народный Комиссариат земледелия открыл в 1926 году первые в СССР годовые бонитёрские курсы в Аскании-Нова, поручив Михаилу Фёдоровичу руководство ими. Это были первые в Советской стране бонитёрские курсы для овцеводов, на которых академик Иванов принимал самое деятельное участие - как научный руководитель и преподаватель. После выпуска, первых курсов проводился набор на последующие, и таким образом было подготовлено в Аскании-Нова Михаилом
Фёдоровичем и его помощниками до 100 высококвалифицированных бонитёров овцеводов.
Михаил Фёдорович учил и напутствовал своих питомцев-бонитёров: «Побольше бывайте в производстве, в отарах среди овец, глубоко изучайте овцу, изучайте в производстве все процессы овцеводческой жизни. Каждый лишний раз, когда вы держите животное в своих руках и присматриваетесь к нему, является для вас большим плюсом. Нельзя быть хорошим зоотехником только с теоретическими знаниями. В Аскании-Нова вам, как нигде, предоставляется возможность глубоко изучить теорию овцеводства и, с головой уйдя в практику овцеводства, стать настоящими бонитёрами-овцеводами».
Эти указания академика Иванова служат и по сей день руководством при подготовке специалистов-бонитёров. Бонитёрские курсы, начало которых положено Михаилом Фёдоровичем, функционируют и сейчас в Аскании-Нова. Страна пополняется всё новыми и новыми учёными-овцеводами.
Работал Михаил Фёдорович в Аскании-Нова пять месяцев в году — два с половиной месяца весной и столько же осенью. Зимой он приезжал на самое короткое время; последние же годы жизни зимние поездки были ему уже не под силу, и он их избегал.
Работу свою в Аскании-Нова он любил до самозабвения, любил он и самую Асканию-Нова с её бесконечной степью и беспредельным простором.
— В степи, — говорил Михаил Фёдорович, — мысль работает шире и вольней, чем в тесных и душных городах.
Он любил чувством художника асканийскую целинную степь за её восхитительную красоту весной, когда она покрыта цветущим перистым ковылём и напоминает безбрежное, волнующееся море. Он стоял за разумное использование целинной степи. Его особенно возмущало небрежное отношение к сохранности целинной степи, когда люди, мало отдающие себе отчёт, портят степь, устраивая на ней дороги кое-где, не по плану, не борются с сорняками, не следят за сохранностью ценных участков и т. п.
Привожу выдержку из очерка Михаила Фёдоровича «Акклиматизационный зоологический сад Фальц-Фейна» (изд. 1911 г.) с описанием асканийской степи: «Степь вообще, а эта охранная в особенности, весной сказочно красива. Как только пригреет весеннее солнце, она быстро покрывается яркой зеленью. Степь в этом районе Таврической губернии ровна, как стол, без малейшего бугорка, косогора. Этот бесконечный зелёный ковер быстро покрывается цветами. Сначала большими группами появляются разных цветов и оттенков степные ирисы, наполняя воздух своим нежным ароматом. Через несколько дней вся степь густо покрывается степными тюльпанами, по преимуществу красного и жёлтого цвета. Это один из красивейших моментов в жизни степи. Ещё не успеют отцвести тюльпаны, как появляются красивые розовые кисти валерианы, а затем цветы быстро исчезают, так как к этому времени разрастается и заглушает всё остальное ковыль, который в половине мая выбрасывает свою серебристую пушистую метёлку, и тогда степь превращается в постоянно волнующееся серибристо-белое море. К осени ковыль достигает в благоприятные годы до двух аршин (140 см) роста, причём бывает густым, как щётка. Зимой здесь находят себе приют тысячи зайцев».
Посещающие весной Асканию-Нова многочисленные экскурсии со всех концов Советского Союза остаются в восторге от красот и разнообразных природных богатств этого чудесного уголка в Советской стране.
Успех в работе академика Иванова определился его огромными теоретическими и практическими знаниями вопросов животноводства и соприкасающихся с ним наук, глубокими знаниями животного, его организма, его патологии; колоссальным опытом, большим умом, целеустремлённостью и отсутствием всяких фантазий и иллюзий в работе.
Он был дарвинистом и, подобно Мичурину, создавшему новые формы в плодоводстве, создавал их в животноводстве. Михаил Фёдорович своей первейшей задачей ставил прежде всего создание новых форм животных, нужных народному хозяйству.
У Михаила Фёдоровича как учёного есть много общего с великим Мичуриным. Оба они пришли к селекции, но только разными путями.
Михаил Фёдорович стал заботиться о приискании новых работников, так как при таком широко развёртывающемся масштабе работ его помощникам Л. К. Гребню и П. П. Белехову приходилось вести очень большую работу на станции и одновременно на курсах по овцеводству.
В 1929 и 1930 годах включились в работу научные работники В. М. Юдин, В. М. Сюткин и Ф. М. Доброгорский, а затем постепенно число специалистов увеличивалось, и в конце концов образовался коллектив прекрасных работников.
Михаил Фёдорович со своими помощниками начал очень продуктивную работу по выведению новых пород овец и свиней.
Но руководители Аскании-Нова в то время, особенно приехавший в мае 1929 года заместитель директора вейсманист Станчинский, отрицая пользу и необходимость научно-исследовательских работ в производственных условиях, стали всячески поносить работу Зоотехнической станции и дискредитировать заведующего этой станцией Михаила Фёдоровича. Станция была закрыта. Впоследствии в Аскании-Нова был организован Всесоюзный институт гибридизации и акклиматизации животных.
— Где же лучше разрешать актуальные задачи и практические вопросы животноводства, как не в Аскании-Нова, имеющей такое богатое животноводство, — говорил Михаил Фёдорович и согласился на предложение принять на себя научное руководство новым институтом. Он стал организатором и главным руководителем всех работ института.
Пробыв два года в качестве руководителя по научной части Института гибридизации и акклиматизации животных, М. Ф., вследствие болезни, перешёл на должность главного консультанта института, оставив за собой работу по межпородному скрещиванию, селекции, бонитировке и опытному делу.
Я не стану перечислять всего сделанного Михаилом Фёдоровичем в Аскании-Нова, так как деятельность эта, по словам его учеников и сотрудников, беспредельна. Скажу только, что во всех работах в Аскании-Нова он являлся душой, непосредственным участником и руководителем и что в Аскании-Нова не было таких работ, которые не были бы связаны с именем Михаила Фёдоровича. Назову только главные.
В области овцеводства — Михаил Фёдорович первый ввёз в СССР овец породы прекос, которые стали у нас с успехом разводиться.
Была изучена акклиматизация английских мясных овец и доказано, что в чистом виде английские овцы разводятся на юге СССР с большим трудом, но они являются нужным материалом для улучшения местных пород.
Путём межпородного скрещивания было создано много новых типов высокопродуктивных овец: советский корридель, многоплодный каракуль, гемпшир-цигай, линкольн-чунтук.
Особенно следует выделить работу по созданию высокопродуктивного тонкорунного асканийского мериноса, получившего широкую известность и распространение по Советскому Союзу. Асканийский меринос характеризуется большим весом, высоким настригом шерсти и повышенным процентом выхода чистой шерсти. Шерсть тонкая, камвольная.
Большого внимания заслуживают работы по скрещиванию с целью получения новых форм животных. В 1927 году применением межвидовой гибридизации (дикого барана и тонкорунной овцы) начаты были работы по созданию горного мериноса, обладающего шерстью тонкорунных овец и в то же время приспособленного к использованию горных пастбищ, которыми так богата наша страна.
Все эти опыты по гибридизации и межпородному скрещиванию имеют большое научное значение для биологических наблюдений и изучения наследственности, а также и практическое значение. Они указывают путь, посредством которого сравнительно легко можно реконструировать грубошёрстное овцеводство в тонкошёрстное и создать продуктивные и весьма ценные породы овец.
Поставлен был ряд опытов по скрещиванию простых овец с мериносами, и показано, что во втором и третьем поколениях получается уже вполне однородная шерсть. Этот опыт произведён впервые в Аскании-Нова; теперь же эта работа везде широко практикуется в СССР.
Изучено большое количество различных комбинаций помесей, для того чтобы выбрать из них те комбинации, которые являются хозяйственно наиболее эффективными. Разработан метод получения цветных смушков, в том числе розовых.
Кроме работ по разведению овец, велись работы по кормлению овец, особенно по пастбищному содержанию. Михаил Фёдорович настоял, чтобы хозяйство Аскании-Нова завело травосеяние, посевы люцерны. Он первый в Союзе поставил опыты по кормлению силосом) животных и тем доказал его пригодность не только для крупного рогатого скота, но и для овец и даже для свиней.
Это была совершенно новая проблема, и примеру Аскании-Нова последовал Полтавский институт свиноводства.
В Аскании-Нова были поставлены опыты по выпаиванию молодняка. Опыты с крупным рогатым скотом заключались в выявлении скороспелости серого украинского скота, который до того времени считался очень позднеспелым.
При соответствующем кормлении полуторагодовалые бычки весили на 120 кг больше контрольной группы. Проведена была организация племенного стада серого степного и красного степного скота. В области свиноводства работа велась по разведению крупной белой породы как для снабжения местного населения племенным материалом, так и для выяснения
способности акклиматизироваться в условиях степной Украины.
Михаил Фёдорович первый в Союзе ССР стал пропагандировать мысль о том, что чрезмерная специализация в животноводстве является, по существу, неправильной, потому что при ней плодородие почвы недостаточно полно используется.
Поставленными опытами в Аскании-Нова было доказано, что вместе с каждой головой крупного рогатого скота можно одновременно прокормить на одной и той же площади ещё 4—5 овец, потому что рогатый скот и овцы поедают разные растения.
Об успешной работе станции в Аскании-Нова имеются отзывы Всесоюзной академии наук, Украинского Наркомзема, Всесоюзного съезда по опытному делу. Эти учреждения признали, что Зоотехническая станция являлась лучшей в СССР, а по своим работам она, как говорил Михаил Фёдорович, имела всесоюзное значение.
Подводя итоги деятельности Михаила Фёдоровича, можно сказать, что он был учёным, блестяще сочетавшим в себе педагогическую и научно-исследовательскую деятельность. Его научная работа, начавшаяся ещё в студенческие годы, особенно широко развернулась при советской власти и дала исключительные по своему значению результаты в этот период.
Благодаря Михаилу Фёдоровичу за 11 лет его работы в Аскании-Нова:
1) созданы ценные племенные стада овец, свиней и крупного рогатого скота;
2) разработана методика создания новых пород сельскохозяйственных животных. И до Михаила Фёдоровича создавались новые породы животных, однако методика создания их не была известна.
Он оставил богатейший материал исследования разных помесных комбинаций овец, которые послужили основой для мероприятий по улучшению овцеводства в СССР.
Работы Михаила Фёдоровича доказывают, что он отстаивал позиции передовой биологической науки и боролся с представителями формальных генетиков в области животноводства.
В июне 1935 года мы предприняли поездку в Крым, в родные места Михаила Фёдоровича, а затем он вернулся в Асканию-Нова.
С половины августа и до конца октября он неутомимо работал. Михаил Фёдорович спешил разработать метод выведения новых пород животных. — Теперь уже легче будет итти по проторенному мною пути, — говорил он.
В последних числах октября нам подали газету «Социалистическое земледелие», в которой Михаил Фёдорович прочёл статью антимичуринца Серебровского, направленную против его работы в Аскании-Нова и против методов его работы.
Михаил Фёдорович очень болезненно реагировал на выпады Серебровского, был крайне взволнован и возмущён «статьёй. У него начались приступы грудной жабы, и 29 октября Михаил Фёдорович умер от разрыва сердца. Ушёл большой человек, полный творческих замыслов и желания работать. От студенческой, но уже тогда отмеченной в науке работы «Изменение азотистых веществ» Михаил Фёдорович дошёл до создания превосходных руководств по зоотехнии, целого ряда исследовательских работ, опытов, увенчанных выведением новых пород животных.
