Комаров напоминает, что во времена господства концепции К. Линнея о неизменяемости и постоянстве видов «вид был понятием чисто морфологическим и резко определенным». «Однако,— как указывает далее В. Л. Комаров,— когда в половине XIX века Дарвин и его многочисленные сподвижники сломили это убеждение и изменяемость вида признана была за существующую в очень широких пределах, определение понятия «вид» сделалось крайне затруднительным». Поэтому В. Л. Комаров полагает, что в настоящее время необходимо включить еще и новое понятие — «раса». Под расой он понимает сочетание представления о внешнем виде, форме растения, т. е. господстве морфологических признаков, с понятием «о генетической связи между неделимыми [особями] данной группы растительных индивидуумов и о способности их твердо и неизменно передавать наследственные черты. Иначе слову «раса» мы придаем главным образом физиологическое значение, мало заботясь о величине и значительности тех морфологических черт, которые подлежат передаче».
Далее речь идет о том, что «географически расы должны быть хорошо разграничены, так как, во-первых, каждая из них связана с определенным комплексом физико-географических условий, и, во-вторых, этим исключается возможность гибридизации, что повело бы к уничтожению племенной обособленности каждой из них».
«Для возникновения новой расы необходимо, чтобы характерные ее свойства появились сразу у целого ряда неделимых, вернее даже у всех неделимых, населяющих данную географическую область». Такие изменения происходят, по мнению В. Л. Комарова, под влиянием медленных, но строго определенных изменений климата, которые отражаются на всех обитателях данной местности, убивая одних и перерабатывая других.
Он подчеркивает при этом эволюционный характер таких преобразований, ибо «возникают новые расы путем видоизменения старых, когда условия существования меняются коренным образом, и меняются постепенно, без резкой ломки, которая, как известно, действует на организм уничтожающим образом». В другом месте он пишет: «...быстрое, но кратковременное изменение привычных условий может затем только убить организм, но не изменить его».
«Таким образом, раса отличается от вида меньшей степенью морфологической обособленности, большей однородностью входящих в нее индивидуумов и замкнутостью площади ее распространения, но обладает почти одинаковой с видом стойкостью в передаче наследственных свойств».
На основе этих рассуждений В. Л. Комаров приходит к выводу, что наибольшее значение принадлежит расе — «как понятию об однородной группе растительных индивидуумов, связанных общей племенной жизнью, общностью физиологических пррцессов и морфологических особенностей их, наконец единым происхождением и большою наследственною стойкостью... Поэтому я думаю, что при флористических исследованиях основою, единицею исследования, надо считать не типовое понятие «вид», а реальную генетическую группу — «расу», иначе подвид, или вид второго порядка».
В. Л. Комаров не ограничился опубликованием зтой главы в своей специальной ботанической работе. 24 декабря 1901 г. на XI Всероссийском съезде естествоиспытателей и врачей он выступил перед широкой аудиторией русских биологов с обширным докладом на ту же тему — «Вид и его подразделения». Доклад был выслушан с большим вниманием. Так как он содержал много нового, свежего, то вызвал на съезде оживленное обсуждение со стороны не только ботаников, но и зоологов. В принятом по докладу решении было отмечено, что вопрос о границах и подразделениях вида, как вопрос программный, не может быть закончен обсуждением на данном съезде, а должен, после тщательной предварительной подготовки, быть включен в порядок дня следующего, XII съезда естествоиспытателей и врачей. Окончательного решения этого вопроса не имел тогда и сам Комаров. Как мы увидим из дальнейшего, в течение всей своей долгой научной деятельности он разрабатывал проблему вида. Только к концу жизни он завершил многолетние исследования этой проблемы в отдельной монографии «Учение о виде у растений».
Остается сказать несколько слов о специальной части «Флоры Маньчжурии». Она заключает обширный перечень растений этой страны, составленный по единому плану: в начале каждого семейства указана основная литература, которой пользовался автор; затем идет название вида с точной цитатой первоописания и с перечнем литературы, главным образом по флоре Маньчжурии, в которой этот вид упоминается; далее цитируются местонахождения вида, приводимые в литературе, местонахождения, обозначенные на этикетках неопубликованных гербарных экземпляров других авторов, приводится перечень всех экземпляров, собранных В. Л. Комаровым, и указываются отмеченные им местонахождения, в которых, однако, растение уже им не собиралось. Из всех этих данных он делает вывод относительно географического распространения данного вида в Маньчжурской флористической области (северная Корея. Мукденская провинция. Гирплская провинция. Амурская область, Уссурийский край и Южно-Уссурийский край). Чрезвычайно подробно указывается естественная обстановка произрастания каждого вида, или егг> экология. Наконец, приводятся данные и об общем распространении растения, особенно в северном Китае, Японии, Даурской или Охотской флористических областях. Если вид обладает в Европе или Сев. Америке близким, заметающим (викарным) видом, то, как пишет Комаров, «указание на такой вид я также считаю для себя обязательным». Это понятно, ибо такие виды — не что иное, как его «расы». В заключение перечня и описания каждого семейства в краткой табличной форме дается сводка распространения видов, которую сопровождает коротенький обзор происхождения, распределения и сравнительных отношений видов семейства. На протяжении пяти выпусков «Флоры Маньчжурии» легко наблюдать постепенный научный рост автора и соответственное расширение и углубление представляемого им материала. В то время как в первом томе почти отсутствуют описания видов, за исключением новых, в дальнейших томах они обычно уже приводятся; даются также ключи для определения видов, отсутствовавшие в начале работы; все более и более расширяются критические замечания по отдельным видам и общие обзоры семейств, так что вместо краткого перечня растений возникает уже их глубокая монографическая обработка. Можно упомянуть еще и о том, что при описании мало-мальски ландшафтных видов, например древесных пород Маньчжурии, даются настолько обстоятельные характеристики условий их обитания и распространения, что они нередко представляют собою как бы отдельные специальные монографии этих видов.
Все это обеспечило «Флоре Маньчжурии» исключительный для того времени научный успех. Русское географическое общество за путешествия 1895—1897 гг. присудило В. Л. Комарову медаль имени знаменитого исследователя Центральной Азии — Н М. Пржевальского, оценив этим его работы как продолжение исследований Н. М. Пржевальского. В 1909 г., после выхода в свет последнего тома «Флоры Маньчжурии», несмотря на противодействие некоторых официальных представителей российского просвещения, Академия Наук награждает В. Л. Комарова полной премией имени Карла Бэра. Имя Комарова становится широко известным и за границей. В том же 1909 г., также в связи с окончанием публикации «Флоры Маньчжурии», Международная академия ботанической географии присуждает Владимиру Леонтьевичу медаль с портретами К. Линнея, основателя систематики растений, и Турнефора, ботаника, прославившегося своим путешествием по Востоку. После этой работы периодизация ботанического исследования Маньчжурии начала разбиваться на два периода: «докомаровский» и «комаровский».
