Работы велись с 25 мая по 16 сентября и охватили, насколько это было возможно, все пространство от северного-побережья залива Петра Великого до оз. Ханка и от границ Маньчжурии до речных долин Сучана и Даубихе.
Сам В. Л. Комаров работал в пределах Никольского, Ольгинского и частью Иманского уездов бывш. Приморской области, причем посетил долины рек: Супутинки (приток Суй-фуна), Майхе, Лефу, Даубихе, Сантахезы, Сучана и морское побережье вдоль тракта из Шкотова на устье Сучана. Весьма показательно высказывание В. Л. Комарова, характеризующее метод его работы и в этой экспедиции: «Хотя я и придерживаюсь метода ходовых исследований, без которых легко принять какие-либо частные и даже редко встречающиеся явления за типичные для целого края, но веду их очень медленно, с постоянными остановками на сутки, а в особо интересных местах и долее. Вследствие этого мой маршрут, поддержанный боковыми пешими экскурсиями, позволяет легко разбить посещенные местности на естественные районы и дать характеристику последних».
Некоторые общие результаты экспедиции В. Л. Комаров сообщает уже во введении. Наиболее показательным из них он считает то, что никто из ее участников не встретил на протяжении своих маршрутов степей: ни степной растительности, ни степных почв... Между тем с 1861 г., т. е. со времени работы особой пограничной комиссии, устанавливавшей государственную границу между Россией и Китаем, все пространство между оз. Ханка и р. Суйфун неизменно называли степной полосой. Именно отсюда началось заселение края. Также категорически степной полосой называл эту местность и Н. М. Пржевальский, хотя он отмечал, что здесь есть и горы. Только агроном и статистик Ф. Ф. Буссе в своей работе, посвященной первым переселениям (Переселение крестьян морем в Южно-Уссурийский край в 1883-1893 гг. СПб., 1896, стр. IV, 1-165, 1 карта), сомневался в первичности этих «степей» и выеказал предположение, что раньше на их месте были более или менее сплошные леса, уничтоженные пожарами. В. Л. Комаров уверен в последнем. Он считает, что полоса между р. Суйфун и оз. Ханка создает иллюзию степи благодаря широте своих речных долин.
Все же, в связи с тем, что земледельческая культура чрезвычайно видоизменила облик Южно-Уссурийского края, В. Л. Комаров считает необходимым воспроизвести картину растительности края до земледельческой колонизации его. Он делает это в первой главе своего труда (Растительность Южно-Уссурийского края до начала земледельческой колонизации его). Он последовательно приводит высказывания академиков К. И. Максимовича (1860) и Ф. Б. Шмидта (1861), затем Р. К. Маака (1861) и Н. М. Пржевальского (1867-1869), причем указывает на то, что названные авторы то признают в этой стране только леса и луга, то утверждают наличие в ней степей. Тотчас вслед за этим В. Л. Комаров производит, уже на основании личных наблюдений, тщательный обзор 27 физико-географических районов края, изученных им в путешествии 1913 г. При этом он приходит к выводу, что в пределах Южно-Уссурийского края им наблюдалось всего три категории почв и три свойственных им типа растительности.
Первую категорию представляют мало развитые, постоянно смываемые, чисто горные почвы. Им соответствует тайга - смешанный лес горных склонов, наиболее полный и характерный тип растительности Южно-Уссурийского края. Ко второй категории относятся почвы пологих скатов, чаще всего образующиеся на плотной и вязкой глине. На них развиваются леса из маньчжурского дуба (Quercus mongolica) с зарослями лещины (Corylus heterophylla) и бобового - леспедецы (Lespedeza bicolor). Наконец, третью категорию составляют мощные наносные почвы аллювиальных речных долин. Им соответствуют: заливные или полу заливные луга, чередующиеся, впрочем, с долинной вариацией смешанной тайги или с узкой полосой берегового (у В. Л. Комарова - коридорного) галлерейного леса.
Вся остальная пестрая свита формаций Уссурийского края принадлежит дериватам (обедненным производным) этих коренных типов, причем даже и самостоятельность дубового леса В. Л. Комаров подвергает сильному сомнению.
Далее он рассматривает главнейшие условия жизни растений в Южно-Уссурийском крае, т. е. климат и почвы в их влиянии на растительность. Климат страны типично муссоновый с осадками в количестве 500-600 мм, изредка выше, и правильным чередованием сухих и холодных ветров с СЗ зимой и осенью, влажных и теплых с ЮВ - летом. Весна мало знакома В. Л. Комарову, и он приводит отрывочные наблюдения других авторов, упоминая только, что 13 мая на ст. Пограничной он наблюдал цветение ландыша и орхидей - «венериных башмачков» (Cypripedium guttatum, С. ventricosam), затем полевую герань (Geranium eriostemori), а у ст. Хорватово цветущие первоцвет, ирисы и анемоны. В общем у него создалось впечатление, что весна здесь наступает недели на две раньше, чем в Петербурге. Весь период вегетации длится с 20-апреля по 15-20 сентября, т. е. почти пять месяцев. Можно разделить весь край по климату на три области: влажное побережье моря, еще более влажные горные пояеы и наиболее сухая Ханкайско-Суйфунская низменность с переходами к сухим лугам.
Глава четвертая, в которой В. Л. Комаров мастерски делает обзор главнейших особенностей систематического состава флоры, представляет интерес главным образом для специалистов. Однако некоторые детали ее не лишены и общего интереса. Так, автор называет флору Южно-Уссурийского края интегральной, подразумевая под этим, что она составлена одним элементом - именно маньчжурским. Наоборот, флору Амурской области считать интегральной нельзя, так как и ней присутствуют целых три элемента: маньчжурский, охотский и даурский. Следует заметить, что в последнее время единство уссурийской флоры становится спорным, так как обнаружено, что в верхних поясах гор, например Сихотэ-алиня, достаточно обильно представлены охотские лесные формы, а даурские степные элементы обнаружены до самых берегов океана. Особый интерес представляют некоторые из сделанных автором статистических подсчетов: в Южно-Уссурийском крае распространено 64 вида деревьев, составляющих до 5% численности флоры, и 78 кустарников - более 6% флоры. В. Л. Комаров указывает и на пробелы в своем ботаническом исследовании, не затронувшем гольцовой высокогорной растительности. Заметим, что она мало известна и по сей час.
В следующих главах путем фактических описаний рассматриваются отдельные типы растительности: в пятой главе - растительные формации морского берега; в шестой - тайга, или смешанный лес; в седьмой - широколиственный лес, рощи мелколиственных деревьев и сосняки; в восьмой - береговые леса речных долин, или урема; в девятой - кустарниковые заросли; в десятой - луговая растительность; в одиннадцатой - растения водяные п болотные, явления заболачивания; в двенадцатой - растения скал и каменных россыпей, речных галечников и отмелей; в тринадцатой - сорные травы и зарастание брошенных пашен и в четырнадцатой - культурные растения Южно-Уссурийского края.
Среди этого обширпого материала наиболее интересны, разумеется, описания исконных типов, т. е. тайги, или смешанного леса, и лугов. В. Л. Комаров описывает первобытный смешанный горный лес по ярусам. В первом и втором ярусах господствуют корейский кедр, цельнолистая пихта, огромный вяз и маньчжурский орех; под ними менее мощные, но еще более разнообразные дуб, береза, клен и граб; еще ниже сирень, более мелкие клены и черешня. В четвертом ярусе множество кустарников. Пятый ярус образуется лианами: амурским виноградом, актинидиями и лимонником. Шестым ярусом Комаров считает травы, но различает в них еще подъярусы папоротников и низких трав, по существу представляющие седьмой и восьмой ярусы. В этой работе В. Л. Комаров явился непревзойденным мастером точных описаний сложнейших растительных ландшафтов. Вместе с тем он говорил, что никто, в том числе и он сам, не знает, как именно, при помощи какого приема лучше всего описывать растительность. Свое описание растительности Южно-Уссурийского края он считал лишь одним из возможных вариантов, на котором он в данном случае остановился в своих постоянных исканиях лучшего способа описания растительности.
О широколиственных и мелколиственных лесах, после детального их описания, В. Л. Комаров пишет: «Я думаю, что
широколиственные леса без хвойных пород всюду в Южно-Уссурийском крае явление вторичное, возникающее из-за уничтожения хвойных и трудности и медленности их возобновления». Действительно, из описаний этих типов, заключающих не более трех-четырех ярусов, выясняется какая-то нарушенность покрова. Наиболее частым типом автор считает дубняки и указывает такую ярусность: первый ярус - дуб; второй - лещина и леснедеца; третий - травы и папоротники. Менее частым типом является липовый лес из двух видов липы (Т. amurensis и Т. manshurica). Автор считает, что причиной уничтожения хвойного леса с древнейших времен были лесные пожары, а затем деятельность человека.
Наименее вредят пожары береговым, или уремным, лесам. Описывая их, В. Л. Комаров опять находит в них чередование до пяти ярусов. Рассмотрев, наконец, многочисленные варианты кустарниковых зарослей, он связывает все эти растительные типы в стройную цепь и рисует весьма интересную схему последовательной смены пород смешанного первобытного леса по этапам:
1) выборочная рубка хвойных пород в качестве строевого леса;
2) пал (пожар), уничтожающий хвойные;
3) повторные палы, уничтожающие клены, вяз и пр., но оставляющие поросль дуба и березы;
4) гибель дуба, полное разрушение формации;
5) появление зарослей лещины;
6) под пологом лещины появление сеянцев лиственных пород;
7) возобновление лиственного леса из смеси различных пород;
8) появление сеянцев хвойных пород под пологом лиственного леса;
9) возобновление смешанного леса.
Луговую растительность В. Л. Комаров не считает ни разнообразной, ни особенно интересной. Он замечает, что современные луга очень редко являются первичной формацией. Они создавались, по его мнению, двумя путями: осушкой болот или же истреблением леса - дубняков и в особенности зарослей лещины. Наиболее типичным видом для уссурийских лугов он считает вейник Лангсдорфа (Calamagrostis Langsdor ffii), который, так же как и маньчжурский дуб, является одним из самых распространенных видов в крае.
В водной растительности края В. Л. Комаров констатирует и богатство видов и пышность развития. Однако он находит,
что зарастание водоемов происходит в Южно-Уссурийском крае весьма редко.
