31 декабря 1901 г. Н. А. Меншуткин обратился к ректору университета со следующим заявлением: «Предполагая с окончанием 1901-1902 учебного года оставить преподавание в университете после 39-летней службы, имею честь довести об этом до сведения Вашего превосходительства для сообщения физико-математическому факультету и для зависящих распоряжений» [1, стp. 77].
Расставшись с Петербургским университетом, Николай Александрович посвятил все свои знания и опыт новому учебному заведению - Петербургскому политехническому институту.
Этот институт создавался по инициативе крупнейшего государственного деятеля царской России - министра финансов С. Ю. Витте. В 1899 г. он представил на «высочайшее имя» пространную докладную записку, в которой указывалось, что государственные интересы страны настоятельно требуют «устройства» в столице нового высшего технического учебного заведения. В записке, в частности, говорилось: «С развитием промышленности и торговли в России все более и более ощущается недостаток в лицах, специально подготовленных для государственной и частной деятельности в области банкового дела, кредита и вообще финансовых операций... Точно так же чувствуется недостаток в лицах с высшим образованием по механической специальности, особенно по некоторым, только что зарождающимся отраслям, усиленное развитие коих возможно лишь при наличии соответственно подготовленного персонала. К этим отраслям относятся: машиностроение, судостроение, электромеханика.
Равным образом, с развитием тех родов промышленности, в которых химическая технология занимает первенствующее место, все более обнаруживается потребность в специализации прикладной химической науки, примером чего могут служить электрохимия и металлургия...
Министр финансов полагал бы наиболее отвечающим цели устройство Политехнического института из нескольких отделов, отвечающих вышеупомянутым потребностям» [30].
Инициатива министра финансов была встречена в правительственных кругах с явным неодобрением. «Должен сказать,- подчеркивает Витте в своих воспоминаниях,- что устройство этого института было мной осуществлено не без различных затруднений... Мне указывали, что я устраиваю такое заведение, которое впоследствии может внести смуту; говорили: разве мало у нас университетов, и с университетскими студентами мы не можем справляться, постоянные беспорядки, а тут Витте под носом желает устроить еще новый громаднейший университет, который будет новым источником всяких беспорядков» [31].
Однако С. Ю. Витте все же удалось добиться «высочайшего» разрешения на создание в Петербурге Политехнического института в составе четырех отделений: экономического, металлургического, электромеханического и кораблестроительного. На пост декана металлургического отделения выдвигалась кандидатура профессора П. И. Вальдена *, но он не принял этого предложения. «Отказавшись окончательно от предложенного мне деканства,- писал Вальден,- я считал своим долгом указать князю Андрею Григорьевичу Гагарину **... на... Николая Александровича Меншуткина как на более достойного декана металлургического отделения как ввиду его выдающихся заслуг в области науки, так и вследствие его обширного педагогического опыта и его организаторских способностей, испытанных при сооружении Петербургской университетской химической лаборатории. Назначение Николая Александровича деканом в новом, Политехническом институте действительно
---------------------------------
* Павел Иванович Вальден (1863-1957) - известный специалист в области физической химии, академик. В 1902-1905 гг. был директором Рижского политехнического института.
** Андрей Григорьевич Гагарин (1855-1921) - крупный русский ученый и инженер. Сконструировал и построил пресс (так называемый пресс Гагарина) для механического испытания металлов. В 1902-1907 гг.- директор Петербургского политехнического института, в создании которого принимал самое активное участие.
---------------------------------
состоялось к моей искренней радости и на пользу института» [1, стр. 148].
В начале ноября 1901 г. Н. А. Меншуткин назначается деканом металлургического отделения и на этом посту остается почти до последних дней жизни. Одновременно он становится членом «Особой строительной комиссии по сооружению зданий Петербургского политехнического института». Николай Александрович не пропускал ни одного заседания строительной комиссии. Он не формально участвовал в этих заседаниях. Имея богатейший опыт (сооружения химической лаборатории Петербургского университета, Меншуткин проявлял ценнейшую инициативу при решении многих весьма сложных строительных вопросов. И если весь комплекс зданий Политехнического института был создан в кратчайший срок и по последнему слову науки и техники того времени, то в этом немалая доля самоотверженного труда Н. А. Меншуткина. Почти с фотографической точностью воспроизводит его сын, Б. Н. Меншуткин, картину строительных будней тех месяцев, когда быстрыми темпами сооружался Политехнический институт: «...Во всех зданиях копошились как муравьи рабочие; с утра до вечера и нередко и ночью продолжался стук молотков, весь день подъезжали ломовые с темя или иными материалами... По химическому павильону каждую неделю десятниками подавались отцу рапорты по предназначенным к исполнению и действительно произведенным работам... Усиленная работа шла, конечно, не в одном только химическом павильоне; в главном здании с огромной поспешностью заканчивалась актовая зала» [1, стр. 163]. В качестве декана металлургического отделения Мен-шуткину приходилось заниматься множеством разных дел. Для разработки программ у него на квартире регулярно собирались крупнейшие специалисты, в том числе ученый-металлург с мировым именем Д. К. Чернов *. В назначенный срок в Министерство были представлены
--------------------------------
* Дмитрий Константинович Чернов (1839-1921) - профессор металлургии Михайловской артиллерийской академии в Петербурге. Основоположник металловедения и теории термической обработки стали. Благодаря трудам Чернова, металлургия преобразовалась из практического искусства в теоретически обоснованную научную дисциплину. Был членом многих русских и зарубежных научных обществ.
--------------------------------
программы по химии, металлургий и другим дисциплинам. Их утвердили почти без изменений. На Николая Александровича возлагаются обязанности по комплектованию кадров металлургического отделения - он приглашает профессоров, ассистентов и лаборантов. Наконец, декану нужно было заботиться о приобретении сложного и дорогостоящего оборудования для химических и металлургических лабораторий. Благодаря громадным усилиям Меншуткина и других деканов, директор Политехнического института А. Г. Гагарин мог с удовлетворением сообщить «особой строительной комиссии», что все необходимое оборудование «будет готово ко времени открытия института».
В конце ноября 1901 г. создается «Совещание директора и деканов Петербургского политехнического института», которое было утверждено министром финансов, как временный орган по управлению новым учебным заведением впредь до утверждения его устава. Одним из наиболее трудных вопросов, которыми приходилось заниматься «Совещанию», был вопрос о приеме студентов. Министр финансов дал строжайшее указание тщательно проверять всех желающих поступить в Политехнический институт, чтобы предупредить «просачивание нежелательного элемента». «Совещанию» вменяется в обязанность наводить оправки о политической благонадежности абитуриентов. Полетели сотни запросов во все концы страны. Были случаи, когда лица, уже зачисленные в институт, немедленно изгонялись при получении неблагоприятной политической характеристики.
«Совещание» поручило декану металлургического отделения Н. А. Меншуткину составить проект временных правил для студентов Политехнического института, «применительно к существовавшим в то время узаконениям».
В правилах, разработанных Н. А. Меншуткиным,предусматриваются основы студенческой корпорации. На курсах избираются старосты, которые представляют студентов при переговорах с директором, Советом института и профессорами. Периодически устраиваются курсовые собрания для обсуждения вопросов, касающихся учебных занятий и других проблем, интересующих студентов. Однако такие собрания могут созываться только во внеучебное время с разрешения в каждом отдельном случае директора института.
Вопросы, представляющие интерес для студентов всего института, должны обсуждаться на общем совете старост. Студентам предоставляется право организовывать читальни, кассы взаимопомощи, всякого рода кружки - научные, литературные, спортивные и т. д. Допускается посещение лекций и практических занятий посторонними лицами при наличии свободных мест в аудиториях и лабораториях. Несоблюдение установленных правил влечет за собой наложение взысканий директором или правлением института.
Проект студенческих правил, разработанный Меншуткиным, рассматривался «Совещанием», которое внесло ряд изменений и дополнений. Учреждался, например, профессорский суд из трех человек, избираемый ежегодно Советом института. На этот суд возлагалось рассмотрение всех дисциплинарных студенческих дел. Свои постановления профессорский суд представляет на утверждение Совета, решения которого окончательны, кроме случаев исключения из института.
Между тем волна студенческого движения поднималась все выше. По всей стране вспыхивали студенческие волнения. В связи с этим министр финансов предложил директору Политехнического института «выработать проект организации института, при котором можно было бы не опасаться студенческих волнений». В правительственных сферах возникает даже мысль об отсрочке открытия института «до полного успокоения волнений». «Совещание» в самой категорической форме отклоняло все посягательства реакционеров. Один из членов «Совещания», профессор М. А. Шателен пишет в своих воспоминаниях: «Непрерывно поступали предложения или отсрочить на неопределенное время открытие института, или превратить его в полувоенное училище, или принимать в институт только молодых людей, представивших рекомендации от местных предводителей дворянства, т. е. практически одних дворян и т. п. На все подобные предложения надо было писать возражения, доказывать их нецелесообразность, даже невозможность» [32, стр. 62].
В начале лета 1902 г. А. Г. Гагарин вследствие болезни уехал в отпуск. Министр финансов на время его отсутствия возложил обязанности директора Политехнического института на декана металлургического отделения Н. А. Меншуткина. Шли напряженные дни подготовки к открытию института. «Совещание» заседало почти ежедневно под председательством Николая Александровича. Какие только вопросы не приходилось решать, «начиная с учебных планов, подготовки лабораторий и мастерских, спешной достройки электрической станции, водопровода и т. д., вплоть до приобретения кроватей, салфеток и кухонного оборудования для общежитий» [32, стр. 63].
В августе Гагарин возвратился из отпуска и вскоре состоялось последнее заседание «Совещания», на котором Меншуткин выступил с подробным обзором всех дел института и его готовности к открытию. Это последнее заседание «Совещания» было одновременно и первым заседанием правления института, в состав которого вошли все деканы.
На другой день Н. А. Меншуткин совершенно неожиданно получил от министра финансов Витте предложение занять пост директора Киевского политехнического института. Меншуткин ответил министру следующим письмом:
«Г. товарищ министра В. И. Ковалевский передал мне желание Вашего высокопревосходительства о назначении меня директором Киевского политехнического института. Высоко ценя, как Ваше лестное для меня внимание, так и высокое доверие, которое Вы этим мне оказываете, ...прошу позволить, прежде чем ответить на поставленный вопрос, привести следующие соображения. Всего лишь несколько месяцев тому назад я получил приглашение... быть профессором и одним из деканов Петербургского политехнического института. Приняв это предложение, я имел в виду весь опыт, приобретенный мной в продолжение многолетней учено-учебной деятельности, принести на пользу вновь возникающего института. По предмету химии, равно как и вообще по организации преподавания металлургического отделения и устройству лабораторий, с главнейшими преподавателями... достигнуто соглашение и теперь можно приступить к осуществлению состоявшихся постановлений. Замена меня в такой момент новым деканом... неизбежно задержит открытие металлургического отделения в сентябре. Весь преподавательский состав отделения - как профессора, так и лаборанты, приглашены мной. Все переходят из других высших учебных заведений, все поднялись с насиженных мест, чтобы ответить на мой призыв. Они пошли охотно потому, что знали, что я, Меншуткин, буду деканом, знали мой образ мыслей и мой способ действия как декана. Все они пошли охотно, некоторые получают теперь даже меньшие оклады, чем прежде: гарантией им служит вся моя предыдущая деятельность и мое имя. Бросить их в трудный момент открытия института и подчинить их новому декану, которого действий они, быть может, не одобрят, было бы с моей стороны не только актом неуважения к ним, но и актом нарушения их доверия ко мне. Простите мне, Ваше высокопревосходительство, но я не в состоянии этого сделать.
Для Политехнического института в полном его составе мой уход также, по крайней мере на первое время, отзовется неблагоприятно... Центр тяжести... лежит теперь на собрании деканов. По всем основным вопросам организации как учебного дела, так и общежития, существует между деканами полное единодушие - а это залог, что развитие института пойдет нормальным порядком. В таком согласии мое участие, как мне кажется, играет не маловажную роль и мое отсутствие из состава деканов делает для меня ближайшее будущее института весьма неопределенным» [1, стр. 160-161].
Министр финансов нашел, очевидно, доводы Меншуткина достаточно убедительными и не настаивал на своем предложении - Николай Александрович остался в Петербургском политехническом институте.
2 октября 1902 г. состоялось торжественное открытие нового высшего технического учебного заведения. Многочисленные гости осмотрели сверкающие чистотой и белизной аудитории, кабинеты и лаборатории. Хотя не все еще было готово, впечатление осталось большое - за три года воздвигли величественный комплекс сооружений. На торжестве с речами выступили: директор А. Г. Гагарин и декан металлургического отделения Н. А. Меншуткин. В своем выступлении Николай Александрович подробно остановился на профиле специалистов, которых будет готовить металлургическое отделение, на характере преподавания технических дисциплин - доминирующее значение будет придаваться практическим занятиям.
На другой день, 3 октября, в Политехническом институте начались регулярные занятия: были прочитаны первые лекции, состоялись первые практические занятия.
Читатель помнит, что власти тщательно оберегали новый институт от проникновения в него «неблагонадежного» элемента, но никакие меры не помогли... Прошел только один месяц с момента открытия института и в нем появилась первая ласточка грядущих революционных потрясений - нелегальный Организационный Комитет выпустил боевую прокламацию, призывающую к борьбе за свободу. В ней говорилось, что студенческое движение уже перестало носить чисто академический характер, «...оно слилось с рабочим движением. Студенчество, усвоив социал-демократическую тактику, сгруппировалось под красным знаменем и, слившись с пролетариатом, заявило о правах». В прокламации Николай II называется «верховным царственным паразитом». Она заканчивается следующими словами: «Неужели мы, студенты-, политехники, останемся вне... борьбы, останемся индифферентными зрителями разыгрывающейся грандиозной драмы и не примем деятельного участия. Из нас хотят сделать чиновников-деятелей и чиновников-ученых. Но разве студенчество примирится с этим... Наш Политехнический институт существует первый год. И с первого же года мы должны установить традиции. Для общей борьбы мы должны сплотиться между собой, соединиться с остальной частью студенчества... и с рабочими... Сорганизованные, мы выкажем солидарность с ними, приняв участие в общем протесте против бюрократического произвола, в общем требовании политической свободы, как средства для будущего социального переворота» [33].
Социал-демократическая группа Политехнического института, образовавшаяся в октябре 1902 г, вошла в состав «Объединенной социал-демократической организации студентов Петербурга». Она была одной из самых крупных студенческих социал-демократических групп в столице.
В апреле 1903 г. Николай Александрович входит в состав комиссии, созданной специально для рассмотрения вопроса об издании Политехническим институтом собственного печатного органа. Комиссия представила детально разработанный план издания «Известии С.-Петербургского политехнического института». С 1903 г. «Известия» стали регулярно выходить четыре раза в год. В этом журнале помещались труды крупнейших ученых института и он быстро завоевал довольно большой круг читателей - специалистов в области экономических и технических наук. Уже в первом номере «Известий» Николай Александрович опубликовал свою научную работу: «Влияние катализаторов на образование анилидов и амидов».
В весеннем полугодии 1902/03 учебного года Николаю Александровичу как декану металлургического отделения пришлось столкнуться с новым для него вопросом - организацией летней производственной практики студентов. Ему удалось устроить всех студентов металлургического отделения на различные за1воды и фабрики. 14 сентября 1903 г. в Петербургском политехническом институте произошло знаменательное событие - в торжественной обстановке состоялась первая защита диссертации на степень адъюнкта. Это- была диссертация А. А. Байкова: «Исследование сплавов меди и сурьмы и явлений закалки, в них наблюдаемых». Официальными оппонентами выступили: Н. С. Курнаков * и Л. А. Ржешотарский, председательствовал на защите Н. А. Менщуткин.
В этом же году Н. А. Меншуткин наряду с Д. И. Менделеевым и другими русскими химиками вошел в состав Организационного комитета по созыву V международного конгресса по прикладной химии в Берлине. На этом конгрессе он избирается вице-президентом.
Николай Александрович Меншуткин уже давно стал признанным авторитетом не только в России, но и за рубежом в области методики преподавания химических дисциплин и вообще постановки учебного процесса в высшей школе. Поэтому нет ничего удивительного, что известный английский ученый В. Рамзай **, которому по-
-----------------------------------
* Николай Семенович Курнаков (1860-1941) - академик, профессор химии Горного института в Петербурге и Петербургского (Ленинградского) политехнического института. В советское время директор Института общей и неорганической химии АН СССР. Основатель новой научной дисциплины - физико-химического анализа. Изучал строение и свойства комплексных соединений. Создатель большой научной школы химиков и металлургов.
** Вильям Рамзай (1852-1916) - английский химик и физик, профессор Университетского колледжа в Лондоне, почетный член Петербургской академии наук. Открыл одновременно с английским физиком Дж. Рэлеем неизвестный ранее компонент воздуха - инертный газ аргон. Затем открыл и остальные инертные газы (гелий, неон, криптон и ксенон).
-----------------------------------
ручили усовершенствовать дело преподавания в Лондонском университете, обратился к Николаю Александровичу за советом и помощью. Меншуткин охотно отозвался на просьбу Рамзая и послал ему много ценных методических материалов. В. Рамзай, горячо поблагодарив русского ученого, сообщил ему о своем открытии превращения радона в гелий. Об этой сенсационной новости Николай Александрович сообщил на ближайшем заседании Русского физико-химического общества.
19 октября 1903 г. Петербургский политехнический институт чествовал заслуженного профессора декана металлургического отделения Николая Александровича Меншуткина по случаю 40-летнего служения его науке и русской высшей школе. Правление института обратилось к юбиляру со следующим адресом: «Сегодня, в день сорокалетия Вашей ученой и преподавательской деятельности, мы не можем отказать себе в удовольствии приветствовать Вас.
Немного прошло времени с тех пор, как началась наша совместная работа, всего лишь два года тому назад было призвано к жизни и стало функционировать «Совещание деканов», впервые соединившее нас для ответственного дела по организации Петербургского политехнического института. Но и за этот короткий срок мы успели убедиться, как дорого Ваше участие в обсуждении тех сложных и принципиальных вопросов, которые приходилось и приходится нам с Вами разрешать. Тридцать восемь лет Вы отдавали свою энергию и свои познания на пользу университетов; теперь Вы отдаете их Петербургскому политехническому институту. Вы принимали деятельное участие в создании этого нового в России типа высшей школы; теперь Вы с любовью работаете в ней в период, когда устанавливаются ее традиции и определяются руководящие начала дальнейшей ее жизни.
Позвольте сотрудникам Вашим, по «Совещанию деканов» и правлению, убежденным в высокой плодотворности Вашего служения дорогому всем нам институту, выразить Вам чувства глубокого уважения и пожелать продления Вашей деятельности на многие, многие годы. Князь А. Гагарин, А. Посников, М. Шателен, В. Скобельцын, К. Боклевский» (1, стр. 171).
В самом конце 1903 г. в Петербурге открылся третий съезд деятелей по профессиональному и техническому образованию. Петербургский политехнический институт избрал своими делегатами несколько виднейших ученых и в их числе Н. А. Меншуткина. По приглашению Николая Александровича делегаты съезда осмотрели лаборатории и кабинеты Политехнического института. Он выступил перед ними с докладом о постановке преподавания на металлургическом отделении. В химическом павильоне гостям были показаны многочисленные опыты, представляющие методический и научный интерес.
В январе 1904 г. Совет Петербургского политехнического института избирает, по предложению Н. А. Меншуткина, профессора Д. И. Менделеева почетным членом института.
В этом же месяце Николай Александрович выступает инициатором создания при институте научно-литературного кружка. Совет института образовал под его председательством комиссию для разработки устава кружка.
Комиссия созвала в марте 1904 г. учредительное собрание. На нем с большой речью выступил Н. А. Меншуткин, который, в частности, сказал:
«Одной из характерных черт второй половины XIX века представляется то явление, что наука выходит из уединенного кабинета ученого и знания широкой волной разливаются по всем общественным классам. Научные истины становятся общественным достоянием. Университеты и другие научные центры разнообразными путями стремились удовлетворить этой потребности и основание ученых обществ было всегда одним из могущественнейших орудий распространения знаний. В культурных обществах общественные элементы начинают проявлять контроль и над организацией самой науки в самом широком смысле этого слова. Набросав эти общие соображения, ...перейду к соображениям более специального характера. Вы знаете, насколько сложным является вопрос об организации высшего преподавания наук. Рядом с университетами, которых нередко зовут рассадниками чистой науки, потребности жизни обусловили возникновение многочисленных высших технических учебных заведений. С другой стороны, эволюция самих наук ведет к их сближению, к проникновению одних другими. Грани между науками падают: на наших глазах химия вступила в неразрывный союз с физикой и термодинамикой. Эволюция технических наук такова же и эти последние представляют специальное развитие положений основных наук. Наконец, и большая промышленная техника развивается в сторону все большего и большего восприятия научных истин. На химических заводах химические лаборатории лучше и больше, чем в академиях и университетах, а в них работают десятки лиц, умеющих открывать новые истины. Как же организовать наше высшее преподавание?... Вопросы об организации высшего преподавания суть вопросы дня... Мне думается, не теоретическими построениями мы достигнем решения этих вопросов, но сама жизнь, быть может после многих опытов, даст их решение. В основании нашего Политехнического института я вижу одну из таких попыток дать удовлетворение новым запросам жизни на высшее образование, и от нас, преподавателей института, будет зависеть определить, насколько мы можем удовлетворить
этим запросам.
Как одно из необходимейших условий для того, чтобы наш институт оказался жизнеспособным, это живучесть в нем самой науки. По числу ученых сил институт представляет значительный научный центр... и нам нужно сплотиться в научный кружок, деятельность которого усилит биение пульса ученой жизни института. Вот те соображения, которыми Совет руководствовался, призывая к жизни наш кружок... Комиссия предполагает привлечь и студентов принять участие в наших занятиях быть может в виде отдельной студенческой секции... Дружная общая работа обеспечит успех нашего общества» [1, стр. 175-176].
Научно-литературный кружок образовал несколько секций, из них наиболее плодотворно работала техническая секция.
Комитет по присуждению Нобелевских премий при Шведской Академии наук обратился кряду авторитетных ученых, в том числе к Меншуткину, с просьбой выдвинуть кандидата на Нобелевскую премию на 1905 год. Николаи Александрович послал комитету мотивированное предложение о присуждении премии по химии французскому ученому Анри Муассану *, работы которого получили мировое признание. В 1905 г. А. Муассан стал лауреатом Нобелевской премии.
Ноябрь 1904 г. ознаменовался в Петербургском политехническом институте крупнейшими событиями, которые оставили глубокий след в сознании студентов и профессоров. Как известно, в то время шла война с Японией, и русские войска терпели одну неудачу за другой. В столице начались волнения, в разных районах города возникали демонстрации, на которых провозглашались антиправительственные лозунги. Одна из таких демонстраций, состоявшаяся 28 ноября, прошла по центральным улицам Петербурга. Демонстранты несли многочисленные плакаты, на которых было написано: «Долой самодержавие!», «Долой войну!» Во главе демонстрации шел молодой человек, несший большое красное знамя. Конная полиция разогнала демонстрацию. В тот же день были произведены массовые аресты. Среди арестованных был и знаменосец - он оказался студентом Политехнического института. Вечером 29 ноября в общежитие института нагрянули городовые во главе с приставом, чтобы произвести обыск в комнате, где жил арестованный студент. Весть о полицейском «визите» молниеносно распространилась по всему институту. Студенты сейчас же устремились в общежитие. Они заполнили парадную лестницу и вестибюль, окружив городовых плотной стеной. По словам очевидца, студенты «шикали, свистали, кричали, так что в воздухе стоял стон». Затем началась словесная перепалка между полицейскими и студентами, которая грозила перейти в рукопашную схватку. Полицейским бы не сдобровать, если бы в этот критический момент не подоспел директор института князь Гагарин, которому с большим трудом удалось вывести пристава и его городовых из «окружения». Ни о каком обыске не могло быть уже и речи: перепуганные полицейские поспешили удалиться.
-------------------------------
* Анри Муассан (1852-1907) - французский химик, член Парижской академии наук, иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук, профессор Парижского университета. Получил фтор в свободном состоянии и изучил его свойства, а также свойства соединений фтора. Сконструировал электрическую дуговую печь, в которой получил карбиды ряда металлов. Получил электротермическим способом молибден и вольфрам.
-------------------------------
Студенты, конечно, понимали, что власти не примирятся со своим «поражением» и стали усиленно готовиться к новому нашествию полиции. У главных ворот института воздвигается самая настоящая баррикада, которая круглосуточно охраняется. У каждого входа в общежитие выставляются пикеты. Наконец, подготавливается своеобразное «химическое оружие» - находившиеся в комнатах общежития графины для воды наполняются серной кислотой, которую студенты раздобыли в химической лаборатории. Они намеревались поливать кислотой с верхних площадок лестницы полицейских, если бы им удалось проникнуть в здание общежития. Приготовления студентов к обороне не были напрасными - власти действительно решили прислать батальон пехоты, чтобы расправиться с «бунтовщиками». Директору института стоило больших усилий уговорить начальство отказаться от своего намерения и оставить студентов в покое. Обыск так и не был произведен - полиция больше в общежитие не вторгалась.
30 ноября директор института созвал экстренное заседание Совета, чтобы обсудить события последних дней. Члены Совета, заклеймив в своих выступлениях абсолютистский режим в России, решили в специальном постановлении выразить свое отношение к создавшейся в Стране политической обстановке. Для разработки проекта постановления избирается комиссия из крупнейших ученых во главе с профессором Н. А. Меншуткиным. 2 декабря Совет одобрил составленный комиссией проект постановления, который представлял собой по существу политический манифест ученых Политехнического института. Приведем с небольшими сокращениями этот примечательный документ:
«История студенческих волнений за последние 40- 15 лет показывает с несомненностью, что волнения эти являются лишь отголоском настроения и запросов широких слоев русского общества. Возникая по разным местным случайным поводам, они одинаково охватывают высшие учебные заведения независимо от их внутреннего строя. Ни академическая свобода в той или другой степени, ни строгий полицейский режим не могли уберечь наши университеты и другие высшие учебные заведения от студенческих волнений. Даже учреждения, поставленные в столь благоприятные условия, как наш С.-Петербургский политехнический институт, не составляют исключения; и они не могли противостоять общему течению - той волне, которая на своем пути захватывала остальные высшие учебные заведения. В борьбе со студенческими беспорядками правительство принимало разнообразные меры, как более мягкие, так и полицейские... Совет высказывает свое глубокое убеждение, что не местные академические причины, но все условия нашего государственного и общественного строя вызывают те нарушения нормального течения учебных занятий, которые приобрели хронический характер. Студенческие волнения являются неизбежным спутником современных государственных и общественных условий России при той степени политического развития, которой в настоящее время достигло русское общество. Устранить студенческие волнения не в силах никакая регламентация жизни высших учебных заведений, так как даже при отсутствии всяких поводов к волнениям в местных академических условиях, то или другое явление, возникающее на почве общего строя нашей государственной жизни, всегда может неожиданно заронить искру в восприимчивую и впечатлительную учащуюся молодежь.
...Совет считает нравственным долгом заявить, что и для высшей школы России настоятельной и неотложной потребностью является в настоящее время установление такого правового порядка, который, соответствуя общественному правосознанию, гарантировал бы неприкосновенность личности и жилища каждого гражданина, свободу печати и собраний, равенство всех независимо от сословных, национальных, вероисповедных и иных различий - перед единым, равно для всех обязательным законом. Необходимым условием, а также единственной гарантией такого правового порядка, является широкое участие свободно избранного народного представительства в осуществлении законодательной власти и в контроле над деятельностью администрации.
Совет твердо убежден, что лишь при установлении у нас правового строя, покоющегося на незыблемых гарантиях основного закона (имеется в виду конституция.- Авт.), учащие и учащиеся в высших учебных заведениях получат, наконец, возможность всецело стдать свои силы научной работе на благо родной страны» [1, стр. 179].
Постепенно страсти улеглись, и академическая жизнь в Политехничеоком институте вошла в нормальную колею.
В середине декабря в Институте экспериментальной медицины состоялось чествование знаменитого русского физиолога И. П. Павлова по случаю присуждения ему Нобелевской премии. От имени совета Политехнического института юбиляра поздравил Н. А. Меншуткин.
В конце декабря Николай Александрович был удостоен Академией наук премии имени Ломоносова за многочисленные исследования в области химической кинетики, «существенно обогащающие науку».
Наступил 1905 год - год бурных революционных потрясений. Он начался событиями 9 января. Как известно, этот день вошел в историю под названием «кровавое воскресенье»: по приказу монарха была расстреляна мирная демонстрация безоружных людей, направлявшаяся к Зимнему дворцу. Трудно описать возмущение, охватившее весь народ. В Петербурге немедленно прекратились занятия во всех высших учебных заведениях. Особенное негодование выражали студенты Политехнического института, так как среди жертв 9 января оказался их товарищ - студент экономического отделения Н. В. Савинкин. Николай Александрович Меншуткин, глубоко потрясенный происшедшим, лично занялся расследованием обстоятельств его гибели.
Уже на другой день, 10 января, состоялось чрезвычайное заседание Совета Политехнического института, на котором присутствовали широко известные ученые, будущие академики А. А. Байков, М. А. Павлов, Н. С. Курнаков и другие. На повестке дня стоял единственный вопрос - события 9 января. В своем выступлении Николай Александрович коснулся вопроса о гибели студента Савинкина.. В протоколе заседания говорится: «...проф. Меншуткин сообщил те сведения, которые удалось собрать через очевидцев и которые он, проф. Меншуткин, получил от студентов нашего института» [34, стр. 9]. Совет Политехнического института единодушно принял следующую резолюцию:
«Из семьи С.-Петербургского политехнического института насильственной смертью вырван один из ее членов, студент Н. В. Савиикин, застреленный 9 января у Александровского сада. Савиикин явился одной из многих жертв кровавой расправы над мирно настроенной, безоружной толпой. Потрясенный и возмущенный событиями 9 января, показавшими, что в России не обеспечена даже самая жизнь мирных граждан, Совет выражает свое глубокое негодование по поводу массового расстреливания, жертвою которого сделался и питомец института. Вместе с тем Совет находит, что при настоящих условиях ведение учебных занятий представляется безусловно невозможным. На основании вышеизложенного Совет единогласно постановил:
1) довести до сведения министра финансов об отношении Совета к событиям 9 января и
2) учебные занятая в институте прекратить» [34, стр. 10].
В ночь на 10 января тело Савинкина, простреленное пятью пулями, товарищи привезли в Политехнический институт. Гроб установили в актовом зале. Были возложены многочисленные венки - от директора, правления института, профессоров, лаборантов и студентов. В присутствии многочисленной публики была отслужена панихида. В течение двух дней оркестр играл траурные мелодии. 12 января состоялись торжественные похороны. Гроб, накрытый красным покрывалом, несли на руках студенты. За гробом шли профессора института во главе с директором и деканами [35]. Н. А. Меншуткин, несмотря на преклонный возраст и болезненное состояние, всю дорогу шел пешком, хотя часть пути пришлось идти по глубокому снегу. Похоронная процессия, растянувшаяся почти на версту, сопровождалась пешими и конными городовыми.
В конце января 1905 г. петербургский генерал-губернатор Трепов вызвал к себе руководителей высших учебных заведений столицы и приказал им возобновить занятия не позднее 15 февраля. Директор Политехнического института А. Г. Гагарин имел смелость заявить всесильному временщику, что «...возобновление и правильное течение занятий возможно только тогда, когда неприкосновенность студентов и профессоров будет вполне гарантирована, когда учащие и учащиеся будут гарантированы от вторжения полицейского элемента во внутреннюю жизнь учебных заведений и когда им будет предоставлена автономия» [36].
Совет института одобрил позицию, занятую А. Г. Гагариным, и выразил ему благодарность за то, что он «так достойно представлял Петербургский политехнический институт на совещании у Трепова». Вопрос о возобновлении занятий Совет рассматривал на двух заседаниях и единогласно принял следующее решение:
«С 10 января во многих высших учебных заведениях имели место сходки, на которых студенты высказывались по вопросу о возобновлении занятий в текущем полугодии. С полным единодушием они повсюду принимали решения не приступать к занятиям ранее 1 сентября. Это единодушие учащейся молодежи; дает основание утверждать, что студенты Петербургского политехнического института примут такое же решение, тем более, что их настроение будет в высокой степени приподнятым... Если при таких обстоятельствах Совет примет решение возобновить занятия,... то... это создаст тяжелый раскол между учащими и учащимися и поставит Совет в необходимость или отказаться, под давлением студентов, от принятого решения, или прибегнуть к мерам административной репрессии, идущим в разрез с педагогическими принципами и достоинством Совета... Ввиду этого Совет приходит к заключению, что приступить к занятиям 15 февраля нельзя и что нет никакой надежды на возможность возобновления их в ближайшем будущем при существующем возбужденном состоянии общества и обусловленном им настроении студентов... Совет... вынужден примириться с необходимостью отменить занятия в текущем полугодии. Вполне сознавая, что такая приостановка учебных занятий является общественным бедствием, он видит, однако, в ней единственный выход, предотвращающий еще большее зло» [1, стр. 186-187].
Молва приписывала Н. А. Меншуткину авторство этой резолюции Совета Политехнического института.
В начале 1905 г. среди петербургских профессоров возникла мысль созвать съезд деятелей высшей школы для обсуждения назревших вопросов академической жизни. Среди инициаторов созыва съезда был Н. А. Меншуткин, который принимал деятельное участие в его подготовке. Однако власти запретили съезд. Тогда решено было составить записку о трагическом положении высшей школы в России и опубликовать ее в печати. Эта записка, в составлении которой участвовал Николай Александрович, получила широкую известность под названием «записки 342», так как под ней стояли подписи 342 деятелей русской науки. Среди них 16 академиков и 125 профессоров и адъюнкт-профессоров. Вот что писали ученые: «В знаменательный момент общественного подъема, переживаемого нашей родиной, мы, деятели ученых и высших учебных учреждений Петербурга и других городов, не можем не остановить своего внимания на тяжелом положении нашей школы и на тех условиях, в которых ей приходится действовать.
С глубокой скорбью каждый из нас вынужден признать, что народное просвещение в России находится в самом жалком положении, совсем не отвечающем ни насущным потребностям нашей родины, ни ее достоинству. Преподаватели высших школ низводятся на степень чиновников, долженствующих слепо исполнять приказания начальства. При таких условиях неизбежно понижение научного и нравственного уровня профессорской коллегии, неизбежна и та потеря уважения и доверия к учителям, которая является роковой для современной жизни наших высших учебных заведений.
Наш школьный режим представляет собой общественное и государственное зло: попирая авторитет науки и задерживая ее развитие, он вместе с тем оказывается бессильным осуществить великие задачи просвещения и обеспечить народу широкое развитие его духовных сил...
Угрожающее состояние отечественного просвещения не дозволяет нам оставаться безучастными и вынуждает нас заявить наше глубокое убеждение, что академическая свобода несовместима с современным государственным строем России... Мы... высказываем твердое убеждение, что для блага страны безусловно необходимо установление незыблемого начала законности и неразрывно с ним связанного начала политической свободы. Опыт истории свидетельствует, что эта цель не может быть достигнута без привлечения свободно избранных представителей всего народа к осуществлению законодательной власти... Только на этих основах обеспеченной личной и общественной свободы может быть достигнута свобода академическая - это необходимое условие истинного просвещения» [37].
Не прошло и месяца, как к «записке 342» присоединилось более 1800 ученых из всех университетских городов. Весной 1905 г. петербургские профессора объединились в Академический союз, ставивший своей целью сплочение всех русских научных сил для «достижения и обеспечения нормального устройства академического быта на началах академической свободы и автономии». В состав бюро Академического союза от Политехнического института вошли четыре профессора, в том числе Н. А. Меншуткин. По инициативе Николая Александровича в институте была образована местная «Политехническая группа Академического союза».
В конце марта в Петербурге открылся I делегатский съезд русских ученых, который принял положение об Академическом союзе и образовал ряд комиссий, и среди них фондовую для оказания материальной помощи ученым - жертвам политических репрессий. Каждый член Академического союза был обязан внести фондовой комиссии четверть месячного оклада.
Съезд принял «академическую резолюцию», в которой, в частности, говорилось: «Широкое и сильное политическое движение, охватившее различные слои и группы нашего общества, естественно распространилось и на высшие учебные заведения. В них оно приняло форму общей забастовки учащихся. Грозно и неотложно стал перед обществом и перед преподавательскими коллегиями вопрос о необходимости коренного переустройства академической жизни. Задача эта представляется делом чрезвычайной важности и она может разрешиться лишь в связи и параллельно с общей реформой нашего строя» [1, стр. 193].
Как раз в то время, когда собрался делегатский съезд ученых, в столице распространились тревожные слухи, что правительство намерено любыми административными методами заставить профессоров возобновить занятия в высших учебных заведениях. В связи с этим съезд в своей резолюции предупреждает, что применение насильственных мер будет чревато самыми тяжелыми последствиями.
Резолюция заканчивается следующими словами: «...Мы считаем противоречащим нашему достоинству, нашему понятию о личной чести и гражданском долге каким бы-то ни было образом поддерживать практику полицей-ко-бюрократического воздействия на учащееся юношество. Поэтому считаем нравственно невозможным чтение лекций, ведение практических занятий и производство
экзаменов при условии применения в высших школах репрессий и насилий. Мы твердо решились этого не делать» [1, стр. 194].
Правительство, убедившись в полной невозможности возобновить занятия в высших учебных заведениях, решило закрыть все студенческие общежития, столовые и т. д., а всех студентов «оставить на следующий гол на тех курсах, на которых они ныне числятся».
Политехническая группа Академическою союза избрала Н. А. Меншуткина своим делегатом на Второй съезд преподавателей высших учебных заведений, который состоялся в Москве в конце августа 1905 г. Съезд пришел к заключению, что высшие учебные заведения должны начать занятия в наступающем 1905/1906 учебном году. Вместе с тем съезд единогласно торжественно заявил: «Мы приступаем к своей работе, впервые объединенные и сплоченные в нашем Академическом союзе. Почерпая силу в этом единении, мы будем проводить в жизнь академическую свободу - основное начало союза - и будем на деле осуществлять свободу слова, собраний и союзов, как неотъемлемые права гражданина. В этой нашей деятельности... нас не остановят ни угрозы, ни репрессии» [1, стр. 199].
В конце августа правительство «даровало» высшим учебным заведениям долгожданную академическую свободу. Полновластным хозяином становится Совет, на который возлагается «забота о поддержании правильного хода учебной жизни». Совет Политехнического института избирает комиссию под председательством профессора Н. А. Меншуткина для переработки Положения об институте в связи с новыми правилами. Во вступительной части доклада комиссии, написанном Николаем Александровичем, говорилось: «Прежде чем приступить к согласованию Временных правил и Положения об институте комиссия остановилась на выяснении вопроса, насколько при существующих условиях институт может принять возлагаемую правилами на него обязанность, и даже ответственность, заботы о правильном течении учебной жизни. Совет неоднократно указывал, что для нормального течения академической жизни недостаточно одного автономного устройства института, так как судьбы школы находятся в теснейшей связи с общими условиями политической жизни страны. Переживаемые нами события лучше всего доказывают справедливость сказанного, а потому и ответственность за правильное течение академической жизни в институте может быть принята в полной мере Советом лишь тогда, когда правовой порядок охватит все стороны нашей государственной жизни» [1, стр. 202].
Правительство одной рукой предоставляло академическую свободу, а другой тут же ее отнимало. Так случилось, когда Совет Политехнического института пригласил известного ученого М. М. Ковалевского для чтения курса истории английского государственного права. В глазах царской охранки М. М. Ковалевский слыл за опасного вольнодумца, так как было известно, что в свое время он встречался с Карлом Марксом. Петербургский генерал-губернатор Трепов, узнав об избрании Ковалевского профессором Политехнического института, сейчас же написал министру финансов, что он «не признает возможным допущение М. М. Ковалевского к чтению лекций в Петербургском политехническом институте». Совет института избирает специальную комиссию, в состав которой вошел Н. А. Меншуткин, для рассмотрения возникшего конфликта. Комиссия представила Совету проект постановления, в котором категорически отклоняется вмешательство генерал-губернатора. В принятом постановлении Совет указывает, что нарушение его прав «и вмешательство во внутреннюю жизнь учебного заведения власти, чуждой его интересам, способно отразиться самым пагубным образом на ходе учебных занятий и на всей академической жизни вообще; оно может привести Совет к необходимости отказаться от полномочий, становящихся, при отсутствии к ним уважения органов власти, призрачными. Особенную опасность в этом отношении Совет усматривает в положении об усиленной охране и в полномочиях Петербургского генерал-губернатора по отношению к учебным заведениям: то и другое представляет постоянную угрозу для мирного течения академической жизни и носит в себе зародыш глубокого ее потрясения... Совет не считает возможным отменить свое... постановление о приглашении профессора М. М. Ковалевского и единогласно постановляет не исключать означенного курса из расписания лекций» [1, стр. 203].
В середине сентября в Политехническом институте начались занятия. Однако многие студенты настаивали на продолжении забастовки. Среди них большой популярностью пользовался знаменитый лозунг ленинской «Искры»:«Пусть там, где раздавалась мерная речь профессора, отныне звучит как колокол голос революционера и в учебных заведениях преподается одна наука - наука революции!»
В начале октября 1905 г. в Петербурге началась всеобщая забастовка: бездействовали железные дороги, газеты не выходили, остановился городской транспорт. В высших учебных заведениях происходили непрерывные митинги, на которых ораторы призывали студенческую молодежь подняться на борьбу с самодержавием. В Политехническом институте состоялся грандиозный митинг, на котором присутствовало несколько тысяч человек. Произносились зажигательные речи откровенно революционного характера.
Узнав об этом, министр финансов по телефону запросил Совет, какие принимаются меры для недопущения митингов в стенах института. По просьбе членов Совета, Николай Александрович принял активное участие в подготовке ответа министру. «Совет считает необходимым прежде всего заявить,- говорилось в этом ответе,- что ни этот митинг, ни другие собрания, имевшие место в институте в последнее время, отнюдь ие прерывали чтения лекций и ведения практических занятий, которые продолжают идти вполне правильно. Митинги в стенах высших учебных заведений являются следствием назревшей, но неудовлетворенной потребности в свободном обсуждении государственных вопросов... Совет находит, что тем митингам, которые организуются теперь студентами в учебных заведениях в неучебное время, противодействовать нельзя...» [1, стр. 204].
В связи с обострением политического положения в стране митинги становились повседневным явлением. Они происходили не только в неучебное время, но и днем, так что заниматься становилось почти невозможным. Наконец, 14 октября студенты Политехнического института решили присоединиться к бастующим рабочим, и занятия совершенно прекратились. 16 октября министр финансов распорядился немедленно закрыть Политехнический институт, впредь до особого распоряжения. Однако Совет после длительного обсуждения создавшейся ситуации отказался выполнить распоряжение министра, выдвинув следующие аргументы: «Закрытие института должно повлечь за собой преграждение студентам доступа в учебные здания института, а это является невыполнимым вследствие того, что огромное большинство студентов живет в общежитии при самом институте... При таких условиях всякая попытка применить силу в ограждение зданий института от доступа в них студентов создаст крайне обостренное положение и может довести даже до кровопролития. Совет признает себя нравственно ответственным за безопасность и жизнь студентов как перед их семьями, так и перед всем обществом и предвидит возможность больших несчастий в случае применения посторонней силы для закрытия института. Ввиду этого Совет, не приводя в исполнение предложения Вашего высокопревосходительства, считает своим долгом самым решительным образом заявить о тех чрезвычайных опасностях, с которыми будет связано закрытие института» [1, стр. 207-209].
К вечеру следующего дня в институте распространился слух, что царем подписан политический документ большой государственной важности, а около десяти часов вечера специальный курьер доставил экземпляр царского манифеста от 17 октября. Несмотря на поздний час, в актовом зале собрались сотни студентов и многие преподаватели. Директор института А. Г. Гагарин прочитал манифест, после чего начался частный обмен мнениями. 4 Некоторые профессора возлагали на манифест большие надежды, однако молодежь отнеслась к нему скептически, не очень-то доверяя «дарованным милостям».
18 октября к новому председателю Совета министров С. Ю. Витте отправилась делегация Политехнического института, в состав которой вошел профессор Н. А. Меншуткин. Делегация выразила надежду, что первым действием правительства после манифеста 17 октября «будет немедленное объявление общей политической амнистии v отмена положения об усиленной охране». Делегация подчеркнула, «как напряженно ждет теперь этого вся Россия».
Очень скоро наступило горькое разочарование: новое правительство распорядилось немедленно закрыть все высшие учебные заведения Петербурга. Политехнический институт был окружен солдатами, которые не пропускали в него посторонних лиц, а поблизости от института расположились казаки с пулеметами. Вследствие создавшейся обстановки Совет института объявил, что он «не имеет надежды на возобновление занятий в текущем полугодии».
В январе 1906 г. в Петербурге открылся III делегатский съезд Академического союза; Политехнический институт в третий раз избрал своим делегатом на съезд Н. А. Меншуткина. На первом же заседании съезда, которое проходило под председательством Николая Александровича, рассматривался вопрос о положении высшей школы в России. В резолюции съезда по этому вопросу нарисована мрачная картина русской действительности того времени: «...Всеми осужденный режим... привел к закрытию высших учебных заведений, из которых многие стоят под военной охраной. Вызывающая реакция проявляется во всей стране, не зная предела произволу и насилию. Она поражает и учащуюся молодежь и лиц преподавательского персонала... Право открытия высших учебных заведений, которое правительство предоставляет теперь по внешности автономным Советам, в действительности является мнимым. Гнет исключительных законов и чрезвычайных положений, распространенных на все университетские города, делает и самую автономию вполне призрачной. При наличности таких условий съезд заявляет, что члены Академического союза... будут лишены возможности осуществлять свое стремление - открыть двери высших учебных заведений...» [1, стр. 212].
В дни заседаний съезда Политехнический институт сделался жертвой правительственной «агрессии». Чуть ли не целый полк казаков оцепил все здания института и на целый день отрезал их от внешнего мира. Десятки полицейских и агентов охранного отделения начали грандиозный обыск во всех лабораториях, кабинетах и студенческих общежитиях. Искали оружие и бомбы. Обыск оказался безрезультатным - никаких бомб не обнаружили, кроме «бомб»... с разными газами, которые Николай Александрович не скрыл от полицейских, когда они пожаловали к нему в лабораторию.
Несмотря на трудное время, Меншуткин в зимние месяцы 1906 г. усиленно работал в своей лаборатории. Он изучал скорость этерификации полиметиленовых спиртов. Для этого исследования ему требовались редкие препараты, которые он получал от профессора Московского университета Н. Д. Зелинского *. «С глубоким чувством благодарности и с громадным химическим удовольствием,- писал Николай Александрович Зелинскому,- разобрал полученную от Вас коллекцию спиртов. Простите за тривиальное выражение - потекли слюньки - и я опять прошу Вас не отказать прислать мне как алкоголи полиметиленового ряда, так и гексагидрокрезолы, о которых упоминаете... Спасибо Вам - эта работа, вероятно, будет моей лебединой песнью» [1, стр. 213]. Эти слова, к сожалению, оказались пророческими - работа с препаратами Зелинского действительно была последней работой Николая Александровича.
В мае 1906 г. Меншуткин покидает пост декана металлургического отделения, желая всецело отдаться научным исследованиям. Профессора и сотрудники металлургического отделения в теплых славах выразили ему признательность за его плодотворную деятельность: «С первых же дней существования Петербургского политехнического института Вы стали во главе металлургического отделения и на Вашу долю выпала многотрудная обязанность оформить и провести в жизнь те принципы, которые были положены при Вашем участии в основу нового учено-учебного учреждения... Вы снискали себе уважение и доверие всей преподавательской коллегии института, о чем свидетельствует единогласное избрание Вас на должность декана, последовавшее немедленно за официальным признанием начала автономии в строе высших учебных заведений... Вы сумели поставить вновь организуемое отделение на прочную основу научности, Вы внесли в него благотворный дух лучших академических традиций, убежденной прямоты и истинной коллегиальности. Отделение гордилось тем, что во главе его стоит такое крупное научное имя и видело в этом залог своего процветания.
Расставаясь со своим первым выборным деканом, металлургическое отделение приносит Вам дань своего искреннего уважения и горячей признательности за
------------------------------
* Николай Дмитриевич Зелинский (1861-1953)- академик, Герой Социалистического труда, профессор Московского университета. Один из крупнейших специалистов в области органической химии. Особенную известность получили его работы по катализу углеводородов. Создатель крупнейшей научной школы химиков-органиков.
-------------------------------
понесенные Вами на пользу отделения труды и выражает надежду увидеть Вас через некоторое время снова во главе отделения, столь многим обязанного Вам» [1, стр. 214-215].
Весной 1906 г. Николай Александрович получил из Англии приглашение приехать в сентябре на торжества по случаю четырехсотлетия Эбердинского университета. Он охотно принял это приглашение и намеревался совершить путешествие в Англию с женой и сыном. Однако накаленная политическая обстановка заставила его отказаться от поездки.
Осенью 1906 г. в Петербургском политехническом институте после полуторагодового перерыва возобновились занятия. Меншуткин стал читать свои традиционные курсы аналитической и органической химии. Зимние каникулы Николай Александрович, как обычно, проводил в деревне. Но в конце декабря почувствовал недомогание и поэтому возвратился в Петербург. Врачи нашли обострение застарелой болезни почек и назначили строгий постельный режим. В середине января здоровье Николая Александровича настолько улучшилось, что он стал поговаривать о поездке в Италию для окончательной поправки. 22 января 1907 г. лечащий институтский врач заверил его жену, что всякая опасность миновала и через несколько дней больной сможет подняться с постели. На прощание он сказал: «Ну, можете успокоиться. Сегодня я впервые ухожу с облегченным сердцем».
Каково же было потрясение близких, когда на другой день утром они нашли Николая Александровича мертвым. По заключению врачей, смерть наступила от мозгового кровоизлияния. Весть о кончине одного из крупнейших русских ученых мгновенно разнеслась по стране. Со всех концов России стали поступать соболезнования от научных учреждений, университетов и многих других высших, учебных заведений.
У гроба покойного директор Политехнического института А. Г. Гагарин произнес взволнованную речь: «Умер великий ученый, дорогой наш профессор Николай Александрович Меншуткин. Россия лишилась одного из самых выдающихся людей науки. Дай бог, чтобы когда-нибудь из вас, г. г. студенты, выдвинулся человек, великий и могучий, который мог бы заменить России Николая Александровича».
На кладбище у открытой могилы выступили с прощальными речами профессора Политехнического института А. С. Посников, Ф. Ю. Левинсон-Лессинг и А. А. Банков.
Ф. Ю. Левиисон-Лессинг * сказал: «...В лице Николая Александровича Меншуткина химия лишилась крупного ученого, последнего из той славной триады, которая украшала Петербургский университет в бытность многих из нас студентами: Менделеев, Бутлеров, Меншуткин. Академическая среда потеряла выдающегося педагога и безупречного академического деятеля, хранителя лучших заветов академической свободы и автономии... Не замыкаясь в сферу дорогой ему научной и педагогической деятельности, он много времени отдавал и общественной деятельности, всюду проявляя одинаковую энергию и работоспособность и представляя... пример, достойный подражания... Тебе обязано металлургическое отделение всем, что есть в нем хорошего. Тебе в значительной степени наш институт обязан как внешним материальным благоустройством своих лабораторий, так и внутренним своим строем, тем духом научности, который столь необходим для процветания специальной высшей школы... Мы пламенно желаем, чтобы не оскудевала академическая среда такими крупными научными силами, такими честными и самостоятельными деятелями; тогда не страшно нам будет за судьбы высшей школы и за судьбы родины» [1, стр. 220].
От имени Петербургского университета надгробную речь произнес профессор А. Е. Фаворский **:
«Позволяю себе сказать несколько слов здесь, на могиле дорогого Николая Александровича, в качестве одного из ближайших сотрудников его по Химическому обществу и в качестве преемника его в Петербургском университете по кафедре органической химии... Не место здесь подробно разбирать ученые труды покойного, они найдут себе достойную оценку в истории науки, но не могу не
----------------------------------
* Франц Юльевич Левинсон-Лессинг (1861-1939)- известный русский геолог и петрограф, академик. С 1902 г.- профессор Петербургского политехнического института, где организовал первую в России лабораторию экспериментальной петрографии.
** Алексей Евграфович Фаворский (1860-1945)- выдающийся химик-органик, академик. С 1896 г. профессор Петербургского университета. Первый директор (1934-1938) созданного по его инициативе Института органической химии Академии наук СССР.
----------------------------------
отметить как человек, много лет наблюдавший покойного в лаборатории, что русская наука потеряла в нем исключительного работника, с юных лет и до последних дней неустанно работавшего над решением научных вопросов».
Перед нами прошел жизненный путь Н. А. Меншуткина - одного из выдающихся русских химиков.
Многогранная деятельность передового профессора проходила в сложных политических условиях России второй половины XIX и начала XX в., в период бурных студенческих волнений.
Н. А. Меншуткин принадлежал к передовой профессуре Петербургского университета, резко выступавшей против царского самодержавия, против полицейского режима угнетения и подавления. Студенты Петербургского университета и Политехнического института видели в лице Николая Александровича передового гражданина и ученого, авторитетное и справедливое слово которого не раз помогало им в трудную минуту. На протяжении всей жизни Н. А. Меншуткин был страстным поборником справедливости и гуманности. Всю свою неиссякаемую энергию, все свое незаурядное дарование он посвятил отечественной науке, русской высшей школе, студенческой молодежи.
