Шестидесятые годы XIX в.— одна из немногих сравнительно светлых страниц в дореволюционной истории России. По словам известного химика В. В. Марковникова, это было время «нравственного и умственного пробуждения русского общественного организма, которое навсегда оставит заметный след в истории его развития. Характерной чертой этого времени, между прочим, было стремление к точным и опытным зианиям» [1, стр. 58]. В широких кругах русского общества пробудился интерес к естественным наукам, в особенности к химии.
Уже в самом начале шестидесятых годов общественное мнение высказывается за объединение отечественных химиков. Так, в журнале «Иллюстрация», издававшемся в столице, была опубликована заметка, в которой говорилось, что «недурно бы учредить в Петербурге химическое общество». Газета «Русский инвалид», подхватив эту мысль, писала 17 августа 1861 г.: «Химическое общество, по нашему мнению, вполне возможно в Петербурге. Здесь живут известнейшие наши химики г. г. Воскресенский, Зинин, Менделеев, Соколов, Шишков, Ходнев и Энгельгардт,— да и вообще в Петербурге многие молодые люди занимаются изучением химии. Отчего бы нашим ученым не сгруппировать около себя целое общество?...
О пользе такого общества распространяться считаем излишним. При обществе могла бы быть публичная лаборатория, каковой в Петербурге в настоящее время не имеется... Учреждение химико-физического общества могло бы способствовать и изданию «Химического журнала», в котором можно бы открыть и отдел для физики... Мы заявляем о возможности учреждения физико-химического общества в Петербурге, надеясь, что вопрос этот обратит на себя внимание специалистов» [2]. Однако дальше разговоров и благих пожеланий дело тогда не пошло. Спустя несколько лет, в 1865 г., анонимный автор направил министру народного просвещения обширную докладную записку, в которой доказывалась необходимость создания в России химического общества и издания специального химического журнала. В этом интересном историческом документе содержится программа деятельности будущего химического общества, указывается, какими вопросами оно должно заниматься и на каких проблемах следует сосредоточить внимание русских химиков. Автор записки подробно изложил свои взгляды на задачи, стоящие перед отечественным химическим журналом. По его мнению, журнал «должен излагать предмет в ясной форме, соответствующей современным представлениям науки... Чтобы сделать понятным соотношение между современными научными представлениями и прежними, которых еще многие придерживаются, следовало бы выпуску журнала предпослать введение по истории химии, в котором бы в отчетливой форме резюмировалось все развитие этой науки» (3, стр. 22]. На этой докладной записке появилась краткая, но весьма красноречивая резолюция: «Оставить без производства».
В середине шестидесятых годов в Петербурге организовался неофициальный кружок химиков, который регулярно, раз в месяц, собирался на квартирах своих членов, чаще всего у Д. И. Менделеева, А. А. Воскресенского и А. П. Бородина. На собраниях кружка обсуждались текущие научные работы и велись дебаты по вопросам теоретической химии. В недрах этого кружка вновь зародилась мысль об организации в Петербурге химического общества. «Потребность в химическом обществе,— читаем мы в первом выпуске 1-го тома Журнала Русского химического общества,— высказалась уже с давнего времени, в правильных (т. е. регулярных.— Авт.) собраниях химиков Петербурга друг у друга несколько лет тому назад. В последнее время, когда изучение химии не только в Петербурге, но и в других русских научных центрах приняло большие размеры, а круг русских химиков значительно увеличился, необходимость химического общества сделалась еще ощутительнее, чем прежде» [4, стр. 1].
28 декабря 1867 г. в Петербурге в торжественной обстановке открылся I съезд русских естествоиспытателей. Члены химической секции съезда пришли к общему мнению, что в России вполне созрели условия для объединения химиков в химическое общество. На заключительном общем собрании съезда, состоявшемся 4 января 1868 г., было прочитано следующее заявление химической (Секции:
«Химическая секция заявила единодушное желание образовать в Петербурге химическое общество для общения сложившихся уже сил русских химиков. Секция полагает, что это общество будет иметь членов во всех городах России и что его издание будет заключать труды всех русских химиков, печатаемые на русском языке. Секция просит съезд ходатайствовать об утверждении общества» [5]. Съезд единодушно поддержал инициативу химической секции и присоединился к ее заявлению. Вспоминая о тех незабываемых днях, В. В. Марковников говорил: «Секция не отличалась многочисленностью представителей... но они были полны верой...; они были твердо убеждены в успехе предпринимаемого ими дела и смело глядели вперед... Все верили..., что силы будут быстро возрастать. Съезд способствовал взаимному ознакомлению почти всех тогдашних русских химиков, а Общество должно было объединить их в одном общем стремлении... Общество должно было служить в то же время орудием пропаганды химии в России» [1, стр. 63—64].
В январе 1868 г. состоялось первое учредительное собрание, на котором обсуждались важнейшие пункты устава. Членами-учредителями общества явились участники химической секции I съезда русских естествоиспытателей и среди них Д. И. Менделеев, Н. Н. Бекетов, В. В. Марковников, Н. А. Меншуткин и другие — всего 35 человек. Меншуткин вошел в комиссию, которой было поручено составить проект устава. Д. И. Менделеев вспоминает: «устав этот составлялся у меня на квартире собранием химиков» (6].
В окончательной редакции устав был принят на учредительном собрании, состоявшемся 19 сентября 1868 г. Беловой экземпляр устава, написанный рукой Н. А. Меншуткина, был представлен через Совет Петербургского университета на утверждение министра народного просвещения. Д. И. Менделеев с удовлетворением отметил, что представленный проект устава «примечателен по краткости и ясности».
Чиновники из министерства народного просвещения не преминули проявить свое «творчество» — они внесли в проект устава некоторые, впрочем не очень существенные, поправки. Д. И. Менделеев с явным раздражением писал одному из своих друзей: «... Химическое общество еще не утверждено. Устав воротили, и мы переделали». 26 октября 1868 г. устав Русского химического общества был утвержден.
В § 1 устава указывалось назначение нового научного общества: «При С.-Петербургском университете учреждается Русское химическое общество с целью содействовать успехам всех частей химии и распространять химические знания. Для этого Общество назначает заседания, издает журнал, открывает публичные чтения и прибегает к разным поощрительным мерам».
Первое официальное заседание только что основанного Русского химического общества состоялось 6 ноября 1868 г. под председательством Д. И. Менделеева. Оно началось с того, что от имени всех присутствующих членов Общества была выражена «признательность Д. И. Менделееву и Н. А. Меншуткину за деятельное участие в организации Общества».
На первом же заседании Русского химического общества Н. А. Меншуткин выступил с научным сообщением «О действии цианоеокислого калия на амидобензойную кислоту и амидобензамид».
Второе заседание Общества, состоявшееся 5 декабря 1868 г., было открыто Меншуткиным, который предложил приступить к баллотировке должностных лиц из числа кандидатов, выдвинутых на предыдущем заседании Общества. Большинством голосов президентом Общества был избран выдающийся русский химик Н. Н. Зинин, а делопроизводителем — Н. А. Меншуткин.
От имени особой комиссии, избранной на первом заседании, Д. И. Менделеев сообщил, что проведенные организационные мероприятия создали реальную возможность выхода в свет первого выпуска журнала Русского химического общества в ближайшие месяцы. Редактирование журнала принял на себя Н. А. Меншуткин.
Прошло только два месяца — и Николай Александрович мог доложить на заседании Общества, что «получено из Главного управления по делам печати разрешение на издание журнала Русского химического общества без предварительной цензуры по представленной программе». С чувством особого удовлетворения было встречено его сообщение, что «к печатанию первого выпуска приступлено».
Это заседание Русского химического общества, состоявшееся 6 марта 1869 г., вошло знаменательным событием в историю не только русской, но и мировой химии. Именно на этом заседании Н. Меншуткин «сообщает от имени Д. Менделеева «Опыт системы элементов, основанной на их атомном весе и химическом сходстве». В протоколе заседания указывается, что «за отсутствием Д. Менделеева обсуждение этого сообщения отложено до следующего заседания» [4, стр. 55].
На апрельском заседании Общества редактор Н. А. Меншуткин демонстрировал только что полученный из типографии первый выпуск журнала Русского химического общества. Выход в свет журнала был восторженно встречен всеми присутствовавшими на заседании. А через месяц появился выпуск 2-3, в котором была опубликована знаменитая статья Д. И. Менделеева «Соотношение свойств с атомным весом элементов».
Итак, Русское химическое общество вступило на путь своей славной деятельности, которая со временем получила признание далеко за пределами нашей страны. «Бразды правления» в Химическом обществе сосредоточиваются в руках делопроизводителя Николая Александровича Меншуткина. Он самостоятельно решает все текущие дела, ведет обширную переписку с иногородними членами Общества и поддерживает контакт с общественными организациями. По инициативе делопроизводителя завязываются регулярные связи с иностранными химическими обществами. Такие связи прежде всего устанавливаются с Немецким химическим обществом в Берлине, которое было основано почти одновременно с нашим Обществом, а затем с Чешским химическим обществом в Праге, Английским химическим обществом в Лондоне, Парижским химическим обществом и другими. Все эти Общества присылали в Россию протоколы своих заседаний и другие материалы, и в свою очередь из Петербурга они получали протоколы заседаний Русского химического общества.
С течением времени деятельность Русского химического общества развивалась и вширь, и вглубь. Если ко дню первого заседания в списке членов Общества значилось 47 человек, то уже в конце первого года в Обществе состояло свыше 60 членов. На заседаниях общества регулярно заслушивались научные сообщения, вызывавшие оживленные дискуссии, подчас разгорались страсти, особенно когда дело касалось новых химических теорий. Творческая жизнь Русского химического общества била ключом. Николай Александрович в одном из публичных выступлений с душевной теплотой говорил о первом, самом раннем, периоде деятельности Русского химического общества: «Не могу не вспомнить с удовольствмем об этих годах. 60-е годы в химии представляют интересный период возникновения и распространения современных химических воззрений. Интерес еще возвышался тем, что кружок петербургских химиков имел тогда представителей всевозможных оттенков..., горячо отстаивавших свои мнения. Длинные заседания Общества были недостаточны, чтобы вдоволь наговориться, и по окончании заседания, обыкновенно под предводительством А. Н. Энгелкгардта, «ак несколько старейшего по летам, в одном из ближайших ресторанов заседание возобновлялось и до поздней ночи с неостываю-щим пылом разбирались химические вопросы дня» [7]. По воспоминаниям другого русского ученого, Химическое общество с момента возникновения «не замедлило сделаться ареной самого оживленного обмена мнений, горячих споров, придававших особый интерес заседаниям, тем более, что в них участвовали самые творцы тех открытий, тех новых направлений, которые составляли предмет спора» [8, стр. 15].
Русское химическое общество образно сравнивалось со «своеобразным ферментом, возбуждающим интерес к науке, вдохновляющим молодых ученых и поощряющим их продолжать с удвоенным рвением начатые искания» [8, стр. 16]. Многие заседания Русского химического общества оставили глубокий след в летописях нашей науки, вошли памятной вехой в историю отечественной химии.
С годами популярность Общества среди отечественных химиков росла, в него стремились вступить химики, работающие непосредственно на производстве, но этому препятствовал устав, согласно которому в Общество допускались только преподаватели и лица, имеющие научные пруды. Почувствовав острую необходимость связи науки с жианью, с отечественной промышленностью, Русское химическое общество обратилось к министру народного просвещения с ходатайством о соответствующем изменении устава. Это ходатайство министр удовлетворил, и с 1871 г. двери Общества были открыты для всех химиков — теоретиков и практиков, исследователей и преподавателей. В 1876 г. Николай Александрович мог с полным правом заявить: «В продолжение восьмилетнего существования... наше Общество завоевало себе среди других почетное положение». Обязанности редактора журнала Общества, которые принял на себя Меншуткин, были связаны с многими заботами, с напряженным большим трудом. В течение первых десяти лет Николай Александрович лично читал корректуру всех статей. По делам журнала ему приходилось регулярно переписываться с авторами, которых из года в год становилось все больше и больше. Редактор журнала охотно предоставлял его страницы молодым научным работникам и даже студентам-дипломантам. Он подбадривал молодежь, помогал советом и делом. Николай Александрович не жалел сил, чтобы довести до «кондиции» статью какого-нибудь неопытного, начинающего автора. Он внимательно следил за исследованиями маститых ученых и напоминал им, что журнал ждет их статей. Такие напоминания были вполне уместны, ибо в то время некоторые русские ученые старались печатать свои работы прежде всего в иностранных журналах. Благодаря инициативе и настойчивости редактора на страницах журнала появлялись очень содержательные обзорные статьи, вызывавшие большой интерес.
Приходится только удивляться, как мог совместить Николай Александрович громадную работу в Русском химическом обществе с педагогической деятельностью в Петербургском университете и с большими экспериментальными исследованиями. Следует еще добавить, что все свои обязанности в Химическом обществе — и делопроизводителя, и редактора печатного органа — Николай Александрович выполнял совершенно безвозмездно.
На одном из заседаний Химического общества, в конце 1872 г. Н. А. Меншуткин и В. В. Марковников предложили расширить программу печатного органа Общества — публиковать в нем рефераты . статей, появляющихся на страницах периодической специальной печати — отечественной и зарубежной. Это предложение встретило общее одобрение, и начиная с пятого тома (1873 г.) в журнале появился второй отдел—реферативный. В этом же отделе печатались протоколы заседаний некоторых научных обществ. Николай Александрович, превосходно владевший иностранными языками, ежегодно публиковал десятки рефератов. В этом деле он нашел себе помощника в лице своей жены — Анны Борисовны Меншуткиной, которая стала постоянным
сотрудником редакции по составлению рефератов [9]. С появлением в журнале второго отдела он приобрел еще большую популярность среди русских химиков и тираж его заметно увеличился.
В ноябре 1872 г. Д. И. Менделеев выступил на заседании Химического общества с предложением публиковать в журнале протоколы заседаний Физического общества и научные труды его членов. С этим предложением Менделеев выступил по просьбе Физического общества, которое было основано весной 1872 г. при Петербургском университете. Предложение вызвало оживленный обмен мнениями; была создана комиссия в составе А. М. Бутлерова, Д. И. Менделеева и Н. А. Меншуткина для детального рассмотрения вопроса совместно с представителями Физического общества. На декабрьском заседании Химического общества был одобрен доклад комиссии о преобразовании «Журнала Русского химического общества» в «Журнал Русского Химического общества и Физического общества при С.-Петербургском университете». Так был сделан первый шаг на пути сближения двух Обществ Петербургского университета — Химического и Физического.
Прошло несколько лет, и Менделеев выступил в январе 1876 г. на заседаниях Физического и Химического обществ с предложением «О соединении Химического и Физического обществ в одно — Физико-химическое общество, с двумя отделениями и с общими публичными заседаниями». Инициатива Менделеева получила одобрение обоих Обществ, и вскоре была создана смешанная комиссия для разработки проекта устава объединенного общества. В январе 1878 г. устав Русского физико-химического общества был утвержден. По новому уставу Общество состояло из двух отделений — физического и химического. Каждое из них возглавлялось своим председателем, которые поочередно являлись президентами Общества. Делопроизводителем объединенного Общества и редактором его печатного органа остался Н. А. Меншуткин. Этот печатный орган с 11-го тома (1879 г.) стал называться «Журнал Русского физико-химического общества». С течением времени объем журнала заметно увеличился, на его страницах появлялись все новые и новые имена, тематика печатаемых работ становилась все более разнообразной, охватывая все разделы химии и физики. По свидетельству современника, «ни одна сколько-нибудь значительная работа русского химика не проходила без того, чтобы не оставить следа на страницах журнала, который, таким образом, получил значение памятника, запечатлевающего на своих страницах историю развития русского химического творчества» [8, стр. 17]. Журнал РФХО приобрел известность далеко за пределами нашей страны. Многие иностранные органы систематически реферировали публикуемые в нем статьи. Общество многим было обязано Н. А. Меншуткину той «высотой, на которую быстро поднялся» его печатный орган.
Первое пленарное заседание Русского физико-химического общества состоялось 19 декабря 1878 г. На этом заседании выступил Н. А. Меншуткин с докладом: «Явления изомерии и их объяснение».
Русское физико-химическое общество не замыкалось в скорлупу чисто научных проблем. Оно не сторонилось и вопросов, связанных с житейской практикой. Так, в 1882 г. по просьбе Петербургской городской управы Общество занялось решением проблемы газового освещения столицы. Была создана специальная комиссия, в состав которой вошли Д. И. Менделеев, Н. А. Меншуткин и другие ученые. Комиссия представила доклад, содержащий исчерпывающие рекомендации и указания.
Н. А. Меншуткин, как один из признанных руководителей Русского физико-химического общества, пользовался большим авторитетом. К нему обращались по всевозможным вопросам — научным, литературным, организационным и даже по вопросам личного характера, решение которых иногда требовало известного гражданского мужества. Так, Николаю Александровичу пришлось заниматься «делом» А. Н. Энгельгардта — одного из основателей Русского химического общества. В августе 1880 г. Меншуткин получил от него письмо следующего содержания:
«Милостивый государь Николай Александрович!
Десять лет тому назад, 30 ноября 1870 г., я был, неизвестно мне за что, арестован и заключен в Петропавловскую крепость, где просидел почти два месяца. В конце января 1871 г. мне было объявлено, что я уволен от службы и отдан под надзор полиции, с воспрещением мне выезда за границу и въезда в столичные города и города, где есть университеты. С тех пор я безвыездно живу под надзором полиции в моем имении, находящемся в Смоленской губернии. Таким образом, я лишен был всякой возможности продолжать мою ученую деятельность и поневоле должен был оставить занятия химией. И сам я, и мои родные и друзья мои думали, что эта ссылка будет непродолжительна, что мне скоро будет возвращена свобода жить, где я хочу, и возможность заниматься наукой; но год проходит за годом, и вот уже минует десять лет... Мне известно из газет, что по инициативе графа Лорис-Меликова с весны нынешнего года производится пересмотр дел о высланных за последние годы, но я не знаю, коснется ли это и меня. Опасаясь, что меня, как высланного уже давно..., могут позабыть, я решился обратиться к Вам, Николай Александрович, как делопроизводителю Русского химического общества и сотоварищу по науке, со следующей просьбой: сделайте одолжение, переговорите с А. М. Бутлеровым, Д. И. Менделеевым, П. А. Лачиновым и другими членами Химического общества, не найдут ли они возможным, чтобы Русское химическое общество во внимание к прежней моей ученой деятельности, невольно прерванной, через своего председателя ходатайствовало о предоставлении мне личной свободы и возможности вернуться к занятиям наукой и просило графа Лорис-Меликова, чтобы он обратил внимание на мое положение. О результатах Ваших переговоров уведомьте искренне Вам преданного А. Энгельгардта» [10, стр. 231].
Николай Александрович принял горячее участие в судьбе Энгельгардта. Сейчас же по получении письма он возбудил от имени Русского физико-химического общества ходатайство перед царским сановником. Меншуткин и другие видные деятели Общества несколько раз посетили «диктатора сердца», как тогда называли графа Лорис-Меликова. В конце концов им удалось добиться возвращения ссыльного ученого, который счел своим первым долгом выразить признательность Меншуткину: «Сердечно благодарю Вас за Ваши хлопоты обо мне у графа Лорис-Меликова. Никогда не забуду услугу, которую Вы мне оказали. Душевно Вам благодарный А. Энгельгардт».
Николай Александрович чутко относился ко всякой инициативе, направленной к развитию научных исследований. Так, он принимал активное участие в деятельности студенческого химического кружка при Петербургском университете, известном под названием «Малое химическое общество». Меншуткин часто посещал заседания этого Общества и неоднократно выступал в прениях по научным докладам студентов.
Русское физико-химическое общество учредило несколько премий за выдающиеся научные работы. Одна из этих премий носила имя известного русского химика Н. Н. Соколова, который, как известно, был учителем Николая Александровича. Впервые премия имени Н. Н. Соколова была присуждена в 1882 г. Н. А. Меншуткину за серию работ, посвященных исследованию влияния изомерии спиртов и кислот на скорость образования сложных эфиров.
Интересна история учреждения премии имени Д. И. Менделеева. В 1880 г. физико-математическое отделение Академии наук, в котором господствовала так называемая «немецкая партия», провалило кандидатуру Д. И. Менделеева в академики. В связи с этим печальным событием Н. А. Меншуткин, как делопроизводитель Русского физико-химического общества, разослал всем членам Общества для подписи следующий документ:
«Физико-математическое отделение императорской Академии наук в заседании 11 ноября 1880 г. забаллотировало Д. И. Менделеева, который был предложен в члены отделения на место покойного Н. Н. Зинина. Бесспорность заслуг кандидата, которому равного русская наука представить не может, известность его за границей делают совершенно необъяснимым его забаллотирование. Ввиду повторяющихся неизбраний в физико-математическое отделение Академии наук лучших русских ученых мы считаем нужным обратить на это общественное внимание» [10, стр. 233]. Очень скоро в Общество стали поступать подписи под этим заявлением, причем многие ученые присылали сопроводительные письма. В качестве примера приведем одно из наиболее характерных писем, принадлежащее проф. А. Р. Шуляченко: «Многоуважаемый Николай Александрович! С величайшей готовностью присоединяюсь к заявлению русских химиков, тем более, что тотчас же, после того, как появилось в газетах известие о забаллотировании Дмитрия Ивановича, у меня родилась мысль о том, что члены Русского химического общества, как действительные представители русской науки, должны главным образом, in corpore, заявить в ближайшем заседании о том, что сдай не признают приговора псевдоученых представителей псевдороссийской академии наук... Я ни одной минуты не сомневался, что чувства глубокого негодования, вызванные во мне этим новым подвигом милых академических шутников, дерзко бросающих вызов русскому обществу и русской науке в лице лучших и наиболее дорогих ея представителей, пробудят такие же чувства во всех, кому дорога русская наука, дорога слава русских ученых, кому дорога слава нашей родины. Письмо Ваше показывает, что я не ошибся. Кому, как не Вам, декану и профессору химии Петербургского университета, товарищу Дмитрия Ивановича и по его ученым трудам, и по его заслугам на поприще разработки русской науки, кому, как не Вам, Николай Александрович, было принять на себя инициативу в деле заявления общественного негодования к легко объяснимому, хотя от того не менее позорному, поступку quasi-русских академиков. Такое заявление, коллективно подписанное русскими учеными и деятелями, уже не то, что газетные заявления, от которых академики думают, по-видимому, отмолчаться, хотя единодушные и однородные заявления во всех газетах должны бы показать им, что такие заявления...— взрывы общественного негодования, крик оскорбленного общественного мнения. Пусть же позор, приготовляемый академиками знаменитому нашему ученому, обратится на их же собственные головы и да послужит к вящему прославлению Дмитрия Ивановича Менделеева. От всего сердца подписываю заявление. Глубоко уважающий Вас А. Шуляченко» * [10, стр. 234]. На декабрьском заседании Русского физико-химического общества Д. И. Менделеев был избран почетным членом. Распространенная в то время газета «Голос»
----------------------------
* Шуляченко Алексей Романович (1841—1903) — профессор Петербургской военно-инженерной академии. Вел педагогическую работу в Институте инженеров путей сообщения и Технологическом институте. Известен своими трудами в области технологии строительных материалов и химии взрывчатых веществ.
----------------------------
обратилась к своим читателям с призывом вносить пожертвования на учреждение премии имени Д. И. Менделеева. Подписка прошла успешно, и уже через два месяца редакция газеты «Голос» передала Русскому физико-химическому обществу крупную сумму, предоставив Обществу право присуждать премию имени Менделеева и определять сроки ее выдачи.
Очередное, казалось бы будничное, заседание Физико-химического общества 7 марта 1886 г. неожиданно вошло памятным событием в летопись отечественной науки. Н. А. Меншуткин прочитал письмо К. Винклера, в котором немецкий ученый сообщал нашему Обществу, что открытый им новый элемент германий — «не что иное, как экакремний, так как свойства его вполне совпали со свойствами предвиденного Менделеевым элемента». Сообщение Винклера означало триумф периодического закона.
1886 год отмечен в истории русской химии не только этим радостным событием, но и событием трагическим — 5 августа в расцвете творческих сил скончался один из корифеев русской науки — Александр Михайлович Бутлеров. Вскоре после его смерти Н. А. Меншуткин перед началом своей лекции обратился к студентам со следующими словами:
«Входя в первый раз в нынешнем семестре в эту аудиторию, где еще так недавно раздавалось слово скончавшегося на днях А. М. Бутлерова, я не могу не отдаться воспоминаниям и не побеседовать с Вами о покойном товарище. Пусть воспоминание о том, что сделал Бутлеров, умерит, до некоторой степени, горе, причиненное его внезапной кончиной...». Затем Николай Александрович рассказал о научном творчестве покойного ученого: «...В статьях Бутлерова действительно впервые Вы встречаете изложение теории строения, вполне стройное, без тех противоречий, в которые впадал Вюрц, даже Эрленмейер и особенно Кекуле... То целостное воззрение, которое Бутлеров имел относительно теории строения, видно и на его экспериментальных исследованиях. Впервые исследование имеет целью доказать предвидения теории строения; эта теория указывает пути для открытия новых истин. Таковы работы Бутлерова, имевшие предметом открытие я исследование тогда совершенно новых случаев изомерии между углеводородами, спиртами и кислотами... Вам нечего говорить о тех результатах, которые внесла теория строения в изучение органической химии. Эта теория сразу осветила изомерию среди углеводородов, показала новые возможные случаи изомерии их, определенное число таких возможных случаев. Уяснение изомерии между углеводородами имело следствием уяснение этих явлений и среди других отделов органических соединений. Вы знаете личный мой взгляд на этот предмет: принимая, что и на основании положений теории типов Гергардта (Жерара.— Авт.) можно вывести всю систему углеводородов, тем не менее я не могу не подтвердить еще раз, что теория строения имела и имеет чрезвычайно важное значение и в высокой степени способствовала расширению наших знаний органических соединений... Старейшие из Вас, бьпъ может, помнят тот юношеский пыл, с которым Бутлеров защищал интересы русской науки, когда последней грозила опасность... При воспоминании о всем прекрасном, истинном и добром, что сделал Бутлеров, перед его свежей могилой... из глубины сознания и с благодарностью скажем: вечная ему память» [11].
Физико-химическое общество избрало специальную комиссию для обсуждения вопроса об увековечении пат мяти А. М. Бутлерова. Всю организационную работу комиссия возложила на Н. А. Меншуткина. 11 января 1887 г. состоялось общее собрание Русского физико-химического общества, посвященное памяти Бутлерова. На этом заседании видные ученые обрисовали значение научного творчества Бутлерова и поделились своими воспоминаниями о великом русском химике. Н . А. Меншуткин выступил с докладом «Биографический очерк жизни А. М. Бутлерова».
В выступлениях подчеркивалось, что А. М. Бутлеров принадлежал к тем ученым, которым чужд дух шовинизма и национализма в науке. Вспоминали, что когда немецкие ученые Я. Фольгард и Г. Кольбе выступили в печати с «лживыми» и «гадкими» нападками на французскую химическую школу и, в частности, на Лавуазье, то они получили резкую отповедь от русских- химиков — Н. Н. Зинина, А. М. Бутлерова, Д. И. Менделеева и А. Н. Энгельгардта [12]. Русское химическое общество тогда же полностью солидаризовалось с нашими передовыми учеными и вынесло следующее постановление: «Находя, что статьи Я. Фольгарда «О Лавуазье» и Г. Кольбе «О химии во Франции», появившиеся в «Journal fiir praktische Chemie» (июль и август 1870 г.), вносят в область науки чуждый и вредный ей элемент, Русское химическое общество считает нужным выразить по этому поводу свое сожаление» [13].
Шли годы... На заседании Физико-химического общества 3 ноября 1888 г. председатель химического отделения Н. Н. Бекетов отметил 25-летие научной, педагогической и общественной деятельности делопроизводителя Общества профессора Н. А. Меншуткина. Бекетов в теплых словах приветствовал юбиляра, подчеркнув, что «успешное развитие ученой деятельности Общества и общее сочувствие к нему со стороны всех русских химиков в значительной степени зависели от тою горячего участия, с которым наш почтенный делопроизводитель проф. Меншуткин относился к интересам Общества, для которых он не жалел ни своего времени, ни трудов» [14]. Выступление председателя было встречено горячим одобрением всех собравшихся.
Объем работы Физико-химического общества с годами сильно увеличился, много забот прибавилось и редактору журнала РФХО. Николаю Александровичу становилось все труднее совмещать обязанности делопроизводителя и редактора. В начале 1892 г. он подал в отставку с поста делопроизводителя. Это решение Н. А. Меншуткина вызвало большой резонанс в научных кругах. Так, проф. Е. Е. Вагнер * прислал Николаю Александровичу следующее письмо: «...Не могу не выразить глубокого сожаления по поводу того, что Вы решились покинуть пост, на котором более двух десятков лет служили с таким редким успехом далеко не легкому делу объединения русских химиков» [10, стр. 240].
На заседании отделения химии Физико-химического общества, состоявшемся 5 марта 1892 г., председатель-
-----------------------------
* Вагнер Егор Егорович (1849—1903)— профессор кафедры органической химии Варшавского университета и Варшавского политехнического института. Представитель казанской школы химиков-органиков. Разработал классический метод исследования строения непредельных органических соединений. Автор выдающихся исследований в области химии терпенов.
-----------------------------
ствующий Д. И. Менделеев дал краткую характеристику «высокополезной деятельности проф. Н. А. Меншуткина, много и много потрудившегося для Химического общества с самого его основания в качестве делопроизводителя и редактора» [15]. Н. Н. Бекетов со своей стороны указал на значение Химического общества при Петербургском университете как учреждения, объединяющего собой химические силы России, и добавил при этом, что «живая деятельность Общества и единодушие его членов неизменно поддерживались трудями делопроизводителя проф. Н. А. Меншуткина».
Приближалась знаменательная дата в истории Русского физико-химического общества — 25-летний юбилей его существования. Была избрана комиссия для проведения юбилейного торжества, в состав которой вошел Н. А. Меншуткин. По предложению комиссии Отделение химии решило созвать экстренное собрание и посвятить его «обзору разных отделов химии в связи с деятельностью Общества». С предложением выступить с докладами на юбилейном собрании комиссия обратилась к тем ученым, имена которых значились в первом списке членов Русского химического общества [16].
Экстренное общее собрание Русского физико-химического общества «по поводу исполнившегося 25-летия со времени основания Русского химического общества» состоялось 6 ноября 1893 года, т. е. в тот же самый день, когда четверть века назад члены Общества собрались на свое первое заседание.
Актовый зал Петербургского университета. На эстраде, украшенной цветами, стоят бюсты Н. Н. Зинина и А. М. Бутлерова. За столом президиума — президент Русского физико-химического общества и председатель Отделения химии Д. И. Менделеев, председатель Отделения физики Ф. Ф. Петрушевский, делопроизводитель Отделения химии Д. П. Коновалов, казначей Общества А. И. Горбов, академики Н. Н. Бекетов и Ф. Ф. Бейльштейн, профессора В. В. Марковников и Н. А. Меншуткин. В зале находится много почетных гостей и среди них ректор Петербургского университета. На торжества приехали члены Общества из Москвы, Харькова и других городов — профессора Н. Д. Зелинский, И. П. Осипов, Л. Н. Шишков и др.
Председательствует Д. И. Менделеев, который председательствовал и 25 лет назад — на первом заседании Химического общества.
Дмитрий Иванович обращается к собравшимся с кратким вступительным словом: «Прошло 25 лет с тех пор, как русские химики соединились в одно общество. Это слияние было тем более необходимо, что много сил действовало и трудилось в России над разработкой химии: было много славных русских имен в области химии, и уже образовались отдельные кружки химиков... Общество образовалось, имея в своем составе только 35 членов. Ныне число их достигло 252. С самого основания, неизменно под редакцией нашего уважаемого сочлена Н. А. Меншуткина, Общество ежегодно издает том журнала, содержащего оригинальные исследования русских химиков и обзоры важнейших работ иностранных ученых... Трудясь таким образом на пользу мировой науки и родной страны, наше Общество действует самостоятельно, притом не обременяя государственной казны. Большое число пожертвований служит одним из доказательств тех симпатий, которыми пользуется Общество. Прошло 25 лет. В жизни ученого общества это юношеский еще возраст. Будущее наше впереди, и мы ждем его смело и бодро» [1, стр. 1—2]. Затем выступил председатель Отделения физики Ф. Ф. Петрушевский*, который сказал: «...Составляя теперь одну семью с химическим отделением, мы, члены физического отделения, должны смотреть на химическое, как смотрит в доброй семье младшая сестра на старшую, ею уважаемую и любимую как хороший и достойный образец... Химическое общество сделалось не только центром, к которому тяготеют русские химики, но... оно и в ученых Западной Европы усилило желание знакомиться с работами русских ученых... Дело это вели... многие химики под блестящим предводительством председателей А. М. Бутлерова, Н. Н. Бекетова и Д. И. Менделеева, а также делопроизводителя, действовавшего в продолжение 23 лет, и бессменного образцового редактора журнала Н. А. Меншуткина.
------------------------------
* Петрушевский Федор Фомич (1828—1904). Ученик академика Э. X. Ленца. Заведовал кафедрой физики Петербургского университета. Известен своими работами по электричеству, магнетизму, оптике и другим разделам физики. Один из инициаторов организации Русского физического общества.
------------------------------
Бутлерова уже нет!.. Бутлерова нет, но Бекетов, Менделеев, Меншуткин с нами; с нами здесь и многие другие деятели Химического общества. В качестве представителя физического отделения я предлагаю сочленам и всем согласным со мной выразить славным русским химикам знаки уважения и почета!»
Далее председатель огласил многочисленные приветствия от русских и зарубежных научных обществ и университетов и от отдельных лиц, в том числе от В. И. Вернадского, И. А. Каблукова, К. А. Тимирязева и других.
Н. Н. Бекетов сделал доклад на тему «Физическая химия и Русское химическое общество». В разделе, посвященном вопросу о скорости реакций, Бекетов сказал: «...Работы наших химиков в этом направлении, начиная с 1877 г., обогащаются... рядом замечательных и необыкновенно тщательных исследований о скорости этерификации, произведенных проф. Н. А. Меншуткиным. Исследования эти имеют двойной научный интерес. С одной стороны, они дали науке новый прекрасный метод для характеристики и отличия разных рядов органических соединений и их изомеров. Так, каждый гомологический ряд, например нормальных первичных спиртов, вторичных и третичных, предельных и непредельных, характеризуется, по данным автора, своими начальными скоростями и пределами этерификации. С другой стороны, эти исследования имеют общий теоретический интерес, как иллюстрирующие влияние химической массы и различных физических условий на ход химических реакций; в особенности интересны и оригинальны исследования о влиянии среды на взаимное действие химических тел... Это исследование заставляет предполагать, что может быть нет собственно индифферентных растворителей и что все они (кроме, конечно, тех, которые действуют явно химически, как, например, вода и кислоты), несмотря на кажущееся сходство физических свойств, в этом случае оказывают неожиданно различное влияние на скорость химической реакции. Все эти капитальные исследования проф. Меншуткина внесли большую ясность и определенность в довольно еще темную область механизма химических явлений и обогатили науку многочисленным и ценным рядом фактического материала» [1, стр. 22].
Николай Александрович Меншуткин выступил с большим докладом «Участие Физико-химического общества в общем ходе развития органической химии». «Наше общество,— сказал он,— вступило в жизнь, когда теория химического строения и теория ароматических соединений были только что высказаны Бутлеровым и Кекуле и надолго обеспечили могучее и блестящее развитие органической химии. С другой стороны, мы имели счастье видеть, как в первый же год среди нашего Общества зародился и окреп периодический закон Менделеева — это важнейшее обобщение, которое дала химия за последние 25 лет.
Как видно, время для основания Химического общества было выбрано удачно и задатки для успешного развития его были налицо. Посмотрим, насколько оно воспользовалось этими счастливыми обстоятельствами для своей научной деятельности. Раскроем нашу летопись, эти 25 томов нашего журнала, в составлении которых Вы участвовали, и посмотрим, что сделали мы по органической химии. Не сетуйте на меня, дорогие товарищи, если я недостаточно быстро проведу Вас по различным областям органической химии; мне придется иметь в виду более тысячи Ваших статей» [1, стр. 29]. Свой интересный доклад Меншуткин закончил следующими словами: «Отчет кончен — остается свести итоги. Изучение строения вещества за последнюю четверть века сделало значительные успехи: химик определяет не только вес частицы (имеется в виду молекулярный вес.— Авт.) и число атомов, входящих в ее состав, но указывает также главнейшие притяжения между атомами, связь их и, где это необходимо, устанавливает конфигурации вероятного расположения в пространстве атомов, частицу составляющих. Таково значение современного определения химического строения частицы органического соединения. Установленное химическое строение не только изъясняет химические свойства соединения, но позволяет предвидеть и его физические свойства и роль, которую оно будет играть при химических процессах. Химия перестает быть исключительно описательной наукой и быстро приближается к тому, чтобы сделаться механикой атомов. Вот смысл новейшего развития органической химии. С историей развития этой отрасли химии тесно сплетается история нашего Химического общества. Ученая деятельность снискала ему почетную известность среди других обществ и вселяет в нас уверенность, что русская химия, как равноправная сестра, вошла в семью всемирной науки» [1, стр. 39].
Спустя год научной общественностью отмечался еще один своеобразный юбилей — четверть века периодического закона. На заседании отделения химии Русского физико-химического общества, состоявшемся 3 марта 1894 г., Николай Александрович Меншуткин обратился к собравшимся со следующей речью по поводу «достопамятного в истории русской химии события»: «День сегодняшнего заседания нам нельзя будет оставить без воспоминания о том, что в заседании 6 марта 1869 г. Д. И. Менделеев сообщил первую свою статью о периодическом законе. Исполнилось 25-летие этого закона. Принося поздравления, пожелаем Дмитрию Ивановичу долгих дней, пожелаем, чтобы наши потомки каждую четверть века вспоминали этот день, важнейший в истории русской химии» [17]. Слова Меншуткина потонули в шумных возгласах приветствия в адрес Д. И. Менделеева. Председательствовавший на заседании юбиляр «благодарит собрание и с удовольствием вспоминает о том, что и первое сообщение о периодическом законе сделано Николаем Александровичем Меншуткиным, 25 лет тому назад, по просьбе автора, не могшего быть тогда в заседании».
В 1895 г. Меншуткин избирается председателем библиотечной комиссии Общества. Благодаря его заботам библиотека Русского физико-химического общества с течением времени превратилась в одну из лучших научных библиотек Петербурга. В ней были собраны тысячи томов различных химических, физических и других специальных журналов, а также много научных сочинений, некоторые из которых являлись уникальными изданиями. Не было ни одной стороны в деятельности Общества, в которой бы не участвовал Н. А. Меншуткин. Так, он постоянно избирался в комиссии, которые периодически создавались обществом для присуждения премий за выдающиеся научные работы.
Все возрастающая загруженность Николая Александровича педагогической и исследовательской работой побудила его заявить на заседании Отделения химии 5 октября 1900 г., что он отказывается от исполнения обязанностей редактора [18]. Выборы нового редактора состоялись 2 ноября. Прежде чем приступить к выборам, председатель Отделения химии Н. Н. Бекетов обратился к членам Общества со следующей речью:
«Я позволю себе начать сегодняшнее заседание напоминанием о важной, предстоящей нам задаче — избрании редактора Журнала Химического общества взамен отходящего от нас редактора проф. Н. А. Меншуткина. Передо мной лежит первый том Журнала Русского химического общества 1869 г., и на нем стоит надпись — «под редакцией Н. Меншуткина»,— и вот с тех пор прошел 31 год. Итак, издание нашего журнала, т. е. единственного нашего литературного органа, выражающего ученую деятельность нашего Общества, или, лучше сказать, деятельность всех русских химиков, было организовано и постоянно развивалось и пополнялось единственно благодаря неусыпным трудам Н. А. Меншуткина, вложившего, можно сказать, в это издание всю свою душу.
Наше Общество, а с ним и все наши химики, обязаны бесконечной благодарностью тому, который в продолжение стольких лет совершенно безвозмездно нес на себе трудную обязанность редактора, организовал в нем разные отделы (протоколы, оригинальные работы, обзор опытных работ и отчеты о деятельности провинциальных обществ и съездов). Поэтому естественно, что наше Общество нравственно обязано почтить эту полезную деятельность уважаемого сочлена и, можно сказать, главного деятеля в жизни нашего Общества» [19].
По предложению Н. Н. Бекетова была избрана комиссия в составе Д. П. Коновалова, Н. С. Курнакова, В. Е. Тищенко, А. Е. Фаворского и А. И. Горбова для «обсуждения способа ознаменования 32-летней деятельности редактора журнала Н. А. Меншуткина».
На своем заседании 10 декабря комиссия единодушно приняла следующее решение:
1. Сохранить на заглавном листе Журнала Русского физико-химического общества имя Николая Александровича Меншуткина, прибавив к заглавию журнала новую строку: «С 1869 по 1900 год под редакцией Н. А. Меншуткина».
2. Приложить к первому выпуску Журнала за 1901 г. портрет Н. А. Меншуткина.
3. Напечатать здесь же характеристику редакторской деятельности Н. А. Меншуткина, яркими чертами обрисованную в приветственной речи председателя Отделения химии Н. Н. Бекетова» [20].
Постановление комиссии было вынесено на обсуждение общего собрания Русского физико-химического общества, которое состоялась 28 декабря 1900 г. Общее мнение собрания точно выразил один из членов Общества, заявивший, что «заслуги Н. А. Меншуткина перед Обществом настолько всем хорошо известны, что можно только с удовольствием присоединиться к предложению комиссии» [20]. Как гласит протокольная запись, это заявление было «встречено знаками всеобщего одобрения».
Вспоминая о деятельности Н, А. Меншуткина на посту редактора журнала РФХО, проф. Н. Н. Любавин писал: «По должности казначея мне, конечно, приходилось постоянно иметь деловые отношения с Николаем Александровичем, и я могу засвидетельствовать, что свой... труд по изданию журнала он нес с полной добросовестностью, постоянно соблюдая интересы Химического общества, ресурсы которого были невелики. Его редакторские обязанности не лишены были иногда неприятностей, например, когда приходилось отстранять от помещения в журнале статьи, совершенно бессодержательные, или когда по другим поводам являлись недоразумения с авторами, как известно очень ревнивыми к своим произведениям... Русское химическое общество, без сомнения, много обязано своим успехом этому неутомимому работнику. Удастся ли его преемникам сохранить наше Общество в теперешнее тяжелое время!» Эти строки написаны в период политической реакции, наступившей после подавления революции 1905 года.
Журнал Общества русских химиков заслужил почетную известность далеко за пределами России. Президент Английского химического общества Уильям Уинни рекомендовал своим соотечественникам-химикам изучать русский язык специально для того, чтобы «получить доступ к той сокровищнице ценностей, которая носит название Журнала Русского химического общества» [21].
1 февраля 1901 г. заседание Общества окончилось необычно — все собравшиеся отправились на банкет, устроенный в честь Н. А. Меншуткина. На банкете было оглашено приветствие Д. И. Менделеева, присланное на имя В. Е. Тищенко.
«На беду мою мне нельзя сегодня приветствовать и благодарить лично Николая Александровича вместе с другими членами нашего Общества, состояние здоровья не выпускает из дому. Поэтому прошу Вас, когда найдете для того подходящее время, сказать высокоуважаемому Николаю Александровичу Меншуткину от моего имени следующее: как между химическими элементами можно отличить типические, так и в Обществе русских химиков Николаю Александровичу принадлежит место типического представителя всей нашей деятельности в области науки. Своего научного вклада он много вложил в наше Общество. За то ему научная слава и нам великая честь, за которую первая глубокая благодарность наша. А еще более благодарить мы его Должны за его многолетние, от самого основания Общества, труды по редактированию всех наших работ в журнале. Почтим Николая Александровича как типического представителя, удивляясь ему, и поставим его примером себе и всему нисходящему потомству русских химиков по точности исследований и образцовому трудолюбию для блага науки и нашего Общества» [10, стр. 247].
Председательствовавший на банкете Н. Н. Бекетов подчеркнул роль Н. А. Меншуткина как ученого, который неустанно печется о талантливой молодежи. Ка« сказал Бекетов, Н. А. Меншуткин — «единственный из русских химиков, создавший целую школу занимающихся исследованием скоростей реакций. Он давал удачные темы, благодаря которым... молодежь могла ему помогать в этих исследованиях...» Свою речь Бекетов закончил провозглашением тоста «за Николая Александровича как одного из старейших членов нашего Общества, исследования которого оценены по достоинству не только у нас, но и в научных центрах Запада» [3, стр. 164].
Дмитрий Петрович Коновалов яркими красками нарисовал портрет Меншуткина как «собирателя» русских химических сил, сплотившего молодых и старых ученых вокруг знамени Русского физико-химического общества:
«Дорогие товарищи!
Позвольте занять Ваше внимание обыкновенными словами. Давний сотрудник, ассистент Николая Александровича, участник Общества, я буду чрезвычайно затруднен оценивать деятельность Николая Александровича объективно; это тем более трудно, что все близкое трудно оценивать объективно; это чувствует каждый, и я — более других... У всякого Общества есть свои течения... Посмотрите на Журнал,— сколько представителей разных направлений! Понятно, у нас часто была оживленная борьба. Я помню еще то время, когда действовали богатыри, когда все принимали деятельное участие в борьбе мнений... Мы все тогда волновались, но партий не было, все были единодушны. На всей деятельности Николая Александровича лежит однообразная печать примирения. Нас всех связывает единой цепью Химическое общество, все мы привязаны к нему. Не будем, однако, забывать, что цепи эти основываются у нас в сердце, а кончаются в бюро, где центром является Николай Александрович.
Если посвятить себя служению одному делу в течение более 30 лет в России требует редкого постоянства, то в глазах химика выше ничего быть не может; вспомним, что даже химическое соединение иногда разлагается, полимеризуется, изомеризуется!» [3, стр 165].
И после того как Н. А. Меншуткин оставил редактирование журнала, не порывались его тесные связи с Физико-химическим обществом. В 1902 г. оа избирается вице-председателем Отделения химии. В этом же году Николай Александрович был делегатом Общества на съезде естествоиспытателей и драчей Севера. Он выступил с приветствием от имени Общества на химической секции съезда. Возвратившись в Петербург, Н. А. Меншуткин сделал на заседании Отделения химии краткий доклад о своей поездке.
В 1905 г. Н. А. Меншуткин избирается вице-президентом Русского физико-химического общества. В это бурное революционное время Общество не осталось в стороне от политических событий. Оно резко осудило расстрел мирной демонстрации 9 января. В протоколе заседания Отделения химии от 13 января 1905 г. мы читаем: «Под впечатлением ужасных событий последних дней, не находя в себе достаточного спокойствия для обсуждения научных докладов, Отделение, по предложению Совета, постановило закрыть заседание, а заявленные сообщения напечатать в протоколе. Память погибших в эти дни почтена вставанием» [22].
Политические настроения членов Русского физико-химического общества характеризуются следующей телеграммой, посланной Обществом Московскому университету в связи с его 150-летием. «Русское физико-химическое общество в тяжелые дни внутренних невзгод не в силах выразить достойно свое, приветствие Московскому университету, много послужившему в течение своего полуторавекового существования освобождению русского общества от цепей, сковывающих мысль и преграждающих течение научной работы» [3, стр. 61].
Прогрессивные взгляды членов Русского физико-химического общества нашли отражение также в телеграмме, посланной в апреле 1906 г. французским ученым в связи с трагической гибелью Пьера Кюри: «Члены РФХО... выражают свое глубокое соболезнование по поводу безвременной кончины славного ученого Кюри, своими открытиями проложившего новый путь для развития науки.
Кюри должен быть дорог для всех национальностей. Он принадлежал к той части французского народа, которая работает на пользу всего человечества и не служит низменным интересам биржи и реакционным правительствам» [3, стр. 64].
В 1906 г. Н. А. Меншуткин избирается президентом Русского физико-химического общества. В феврале этого года к нему, как к президенту, обратился председатель Общества естествоиспытателей в Юрьеве с просьбой предпринять какие-либо шаги для облегчения судьбы доцента Юрьевского университета А. Д. Богоявленского, арестованного после обыска в химической лаборатории, хотя ничего «криминального» не было обнаружено. Николай Александрович добился аудиенции у главы правительства П. А. Столыпина и настоял на скорейшем рассмотрении дела Богоявленского, который вскоре был освобожден.
На декабрьском заседании Отделения химии Николай Александрович был избран его председателем, но исполнять эти обязанности ему уже не пришлось — в январе 1907 г. он безвременно скончался.
Русское физико-химическое общество получило многочисленные соболезнования. Выразили свою скорбь Чешское и Лондонское химические общества, почетным членом которых был Н. А. Меншуткин.
Вот что писали чешские химики: «Славному Русскому физико-химическому обществу. Жестокие удары судьбы, которые преследуют в последнее время семью русских химиков, не менее тяжко отзываются и на нас, Ваших чешских братьях. Совет Чешского химического общества науки й промышленности в Праге в знак своей скорби по поводу утраты почетного члена, славного русского химика Н. А. Меншуткина, утраты, которую тяжко почувствовал весь химический мир, постановило в заседании 16 февраля 1907 г. выразить славному Русскому физико-химическому обществу в Петербурге свое глубочайшее соболезнование».
Председатель Лондонского химического общества телеграфировал: «Я своевременно получил Вашу депешу, извещавшую о смерти нашего почетного и иностранного сочлена профессора Н. А. Меншуткина. Я сообщил грустное известие Химическому обществу на заседании вчера вечером, и товарищи единогласно постановили занести в протокол великое значение потери, которую испытала химическая наука». Русское физико-химическое общество еще долго переживало горечь утраты. Памятником Н. А. Меншуткину остались те 82 доклада, которые он сделал за тридцать лет на заседаниях Общества, и те тома Журнала РФХО, которые он редактировал в течение более 30 лет.
