В конце XIX в., когда с особой силой подняли голову витализм и вейсманизм с его теорией имманентной эволюции и отрицанием роли среды, Тимирязев приготовил специальный цикл публичных лекций на тему «Организм и среда (экспериментальная морфология растений)». Однако устроители лекции совершенно неожиданно для Тимирязева за несколько дней до назначенного срока отменили его выступление и поручили чтение лекций другому лицу. Возмущенный этим фактом, Тимирязев выступил с протестом в открытом письме, опубликованном в «Русских ведомостях» 26 февраля 1899 г. (письмо это так и осталось без ответа). Нетрудно догадаться, что отмена лекций Тимирязева была далеко не случайной. Из материалов, хранящихся ныне в Московском областном архиве, стали известны обстоятельства, при которых были подвергнуты запрету эти лекции Тимирязева. 1 февраля 1899 г. московский генерал-губернатор писал попечителю Московского учебного округа: «Публичные лекции проф. Тимирязева „Организм и среда" могут быть допущены к чтению лишь при условии исходатайствования на каждую отдельную лекцию особого разрешения по утверждении Вами программы каждой лекции». Далее в письме указывалось на необходимость соблюдения особого «порядка устройства лекций», который был обусловлен столь сложными формальностями, что осуществление их было практически невозможно. Указания губернатора по существу представляли собой «вежливую» форму запрещения выступлений Тимирязева. Царское правительство и официальная наука не были заинтересованы в пропаганде материалистических взглядов да еще из уст столь популярного среди народа ученого, каким был Тимирязев.
Как видно из сохранившихся документов, Тимирязев тщательно готовился к чтению указанного цикла лекций. В Музее К. А. Тимирязева сохранились пять вариантов плана этого цикла. Последний, повидимому, вариант плана представлен в следующем виде: «I. Организм и среда. — Экспериментальная морфология растений.
II. Организм и среда. — Приспособления организма к условиям существования.
III. Организм и среда. — Действие условий существования на организм.
IV. Организм и среда. — Кажущаяся целесообразность в реакции организма на действие среды. — Существует ли психика растения?
V. Организм и среда. — Три фактора органической эволюции».
Помимо этого краткого плана лекций, сохранились также три варианта развернутого плана-конспекта.
Приводим наиболее полный и систематизированный из этих вариантов: «Организм и среда» (экспериментальная морфология растений).
1. Организм как тело и как явление. Два отдела биологии — статика и динамика. Морфология и феноменология или физиология. Коренное изменение прежней точки зрения, выражающееся в слиянии этих двух отделов. Форма как результат взаимодействия между пластическим организмом и влияющей на него средой. Экспериментальная морфология растений. Преимущество ботаники перед зоологией. Три функции растительного организма: питание, рост, воспроизведение. Начало физиологического разделения труда. Механизм роста и деления клеточки. Клеточка и сложный организм. Неудачные притязания на создание какой-то новой целлюлярной физиологии. Протоплазма, понятие о приспособлении (гармонии, целесообразности) организмов.
2. Приспособление в области явлений питания и роста. Приспособление в области явлений воспроизведения и расселения. Взаимные приспособления организмов — паразитизм и симбиоз.
3. Условия, непосредственно влияющие на образование растительных форм: а) химический состав среды; б) влага; в) свет; г) теплота; д) сила тяжести и другие механические воздействия.
4. Воздействие других организмов. Вредные влияния перечисленных факторов (патология растений). Самооборона растения. Автоматичность этих защитных приспособлений. Недостаточность перечисленных факторов для объяснения всей совокупности рассмотренных явлений. Частое смешение словесного объяснения с фактическим. Нуждается ли физиология растений в услугах психологии?
5. Растение в пространстве и во времени. Исторический процесс образования органических форм. Три фактора: изменчивость, наследственность и размножение, сопровождающее воспроизведение. Совместное действие всех трех факторов. Неудачные попытки преувеличения одного из них в ущерб другим. Ошибочные направления господствующих теорий наследственности. Ультра-дарвинисты и нео-ламаркисты. Троякая задача экспериментальной морфологии. Биология и история. Сближение этих двух областей знания характеризует успехи биологии во второй половине нашего столетия».
Многие мысли Тимирязева о единстве организма и условий существования, изложенные в этой записи весьма сжато и конспективно, были развиты им в целом ряде его произведений по вопросам дарвинизма и физиологии растений.
Тесную связь организма со средой, постоянный обмен веществ между ними Тимирязев считает основным отличительным свойством живых существ.
Это позволяет ему понять роль среды в возникновении новых признаков организмов несравненно глубже, чем это имело место у Дарвина. Тимирязев приближается к современной трактовке этого вопроса в мичуринской биологии, когда говорит: «Причины изменчивости бывают, главным образом, троякого рода: 1) упражнение органов, 2) скрещивание между собою двух или большего числа органических форм, 3) влияние среды, непосредственное или косвенное»2. Последнюю причину изменчивости он называет самой важной, ибо лишь она «единственно возможный источник возникновения совершенно новых особенностей строения или отправления, так как первые два сводятся на развитие или перетасовку уже существующих».
При чтении книги Г. С. Вильямса о Бербанке Тимирязев обращает особое внимание на случаи образования под влиянием среды совершенно новых признаков. Так, подчеркнув конец фразы Вильямса: «Бербанк, развивая свои растения, обыкновенно заводил их так далеко, что их крайне усиленные, измененные признаки делались совершенно несравнимыми с признаками родительских форм», Тимирязев пишет на полях: «Новые свойства». Тимирязев, далее, подчеркивает фразу, где говорится, что успех Бербанка в получении снежно-белой ежевики из грязно-буроватой прародительницы зависит не только от слияния желательных признаков плода, уже существующих в наличности у того или другого родительского растения. Поставив возле этой фразы NB, Тимирязев тут же пишет: «Как уверял Бэтсон». В работе Бербанка Тимирязев видит, таким образом, новое подтверждение несостоятельности менделизма и правоты своих собственных убеждений в решающем значении среды для образования новых признаков.
В приведенном выше плане-конспекте цикла лекций «Организм и среда» Тимирязев высказывает чрезвычайно важную мысль, что форма, т. е. строение организма, есть результат взаимодействия между пластическим организмом и влияющей на него средой.
Таким образом, Тимирязев совершенно определенно говорит о пластичности организма. Как известно, понимание пластичности органических форм является одной из важнейших особенностей мичуринско-павловской биологии.
В отличие от морганистов, допускающих наследственную изменчивость, но лишь неопределенную и только под воздействием на организм каких-то особых, сильнодействующих «мутагенных» средств, как рентген, колхицин и т. п., Тимирязев считал, что изменение пищи, влажности, тепла, света и т. д., т. е. изменение условий существования приводит к изменению наследственных признаков организмов.
«Мы положительно научились непосредственно лепить растительные формы; мы можем изменять формы стеблей, листьев, цветов, мы можем даже изменять форму клеточек в глубине тканей, и все это при помощи простых физических деятелей: света, тепла, влажности, земного притяжения».
В лекциях «Организм и среда» Тимирязев хотел более подробно развить свои взгляды на условия внешней среды, вызывающие изменение органических форм. Кроме только что перечисленных физических деятелей, он указывает в своем конспекте также на такие условия, как химический состав пищи и воздействие других организмов.
Тимирязев еще не проводил четкого разграничения понятий «среды обитания», «условий существования» и «факторов
воздействия», как это сделано мичуринской биологией в связи с более глубоким познанием закона единства организма и условий существования. Нередко Тимирязев употребляет эти термины как равнозначащие. Однако в более поздних своих работах, говоря о причинах, вызывающих изменения органических форм, он чаще всего употребляет выражение: «условия существования». Весьма интересно, что в первых вариантах плана лекций «Организм и среда» Тимирязев третий пункт формулирует так: «действие среды на организм». В окончательном же варианте, как мы уже видели, он дает более точное выражение: «действие условий существования на организм».
Выступая против виталистов, усматривающих причину изменения органических форм в каком-то особом «жизненном начале», Тимирязев пишет: «Каждый раз, когда анализ науки проникает в новую, еще не завоеванную область, явление, приписывавшееся единичному жизненному началу, оказывается результатом взаимодействия организма и известных нам внешних физических условий». Тимирязев считает логически немыслимым, чтобы какое-нибудь воздействие на организм исчезло без следа. Усложнение организма рассматривается им как суммирование этих воздействий условий существования, повторяющихся из поколения в поколение. «Каждая органическая форма, — пишет Тимирязев, — есть результат воздействия на нее не только современных ей условий, но и всех неисчислимых условий, действовавших на несметные ряды форм, из которых она произошла».
В определении роли условий существования в развитии органических форм Тимирязев весьма близко подходит к И. В. Мичурину, который писал: «Все особенности свойств каждого сорта плодовых растений есть результат комбинации влияния внешних факторов на сому как в эмбриональный период построения семени, так и в постэмбриональный период дальнейшего развития сеянца из семени».
Тимирязев, таким образом, делает значительный шаг вперед по сравнению с Дарвином в понимании характера изменений под влиянием условий существования. Правда, следуя вначале за Дарвином, он называет основным типом изменчивости случайные, «неопределенные» отклонения. Общая изменчивость расценивается им в это время как менее важная для эволюции. Однако с течением времени он все больше и больше избегает употреблять дарвиновские термины «определенная» и «неопределенная» изменчивость. Известно, что подобное резкое разграничение Дарвином изменчивости на определенную и неопределенную было использовано Вейсманом и другими антидарвинистами для подтверждения необоснованного, идеалистического разграничения ими организма на зародышевую и телесную плазму. По мнению вейсманистов, определенная изменчивость, названная ими, вопреки Дарвину, модификациями, является результатом воздействия среды и носит якобы ненаследственный характер, а неопределенная изменчивость, называемая мутациями, является результатом внутренних изменений зародышевой плазмы и потому передается по наследству. Выше уже указывалось, что Тимирязев подвергал подобную точку зрения уничтожающей критике. Тимирязев считал, что не может быть резкого разделения изменчивости на определенную и неопределенную, ибо и та и другая являются наследственными и вызываются условиями внешней среды. Вторая получила у Дарвина наименование неопределенной только потому, что вызывается она действием среды на ранние, эмбриональные стадии развития организма, в результате чего оказывается более трудным определить конкретные причины ее появления.
