В заключение своего ответного письма, в котором он категорически отказался от возвращения в университет, Тимирязев писал: «Говорить о пользовании законным правом в нашей несчастной стране-будет возможно лишь тогда, когда в ней водворится уважение к закону и праву, ревниво охраняемое законным народным представительством от покушений на них находящейся у власти администрации».
Только благодаря усилению революционного движения в стране и колоссальному авторитету Тимирязева среди русского народа и научной общественности всего мира царское правительство стерпело столь «дерзкий» ответ ученого и не предприняло по отношению к нему никаких административных мер.
Вскоре после этого, в 1912 г., скончался один из наиболее близких Тимирязеву людей — выдающийся русский физик П. Н. Лебедев, покинувший в 1911 г. вместе с Тимирязевым Московский университет. Вынужденный уход из университета вызвал у Лебедева сильное нервное потрясение, приведшее к смерти. Сознавая, что подлинным виновником преждевременной гибели ученого, находившегося в расцвете сил (Лебедеву было всего лишь 48 лет) является царское правительство, Тимирязев в своей статье «Смерть Лебедева» пишет гневные, обличительные слова: «Успокоили Лебедева. Успокоили Московский университет...
Но что до этого политикам золота и железа? Их не тревожат вчерашние ужасы Мукдена и Цусимы, а сегодняшние страдания народа только настраивают на шутливый лад. Что им до будущего? Они уверены, что доведут свое дело успокоения до конца. На их языке это называется ars gubernandi».
И тут же Тимирязев выражает надежду, что этого не случится, что Россия доживет до своего возрождения, и тогда людям «с умом и с сердцем» откроется возможность жить и работать в ней, а не только родиться, чтобы умирать с разбитым сердцем.
Тимирязев не только сам шел навстречу пролетариату, сочувствуя и помогая ему в борьбе против царского строя, но и вел за собой наиболее прогрессивную часть русских ученых. Своими печатными трудами, лекциями и докладами, личной беседой и другими путями он всегда стремился поддержать все новое, молодое, прогрессивное и наносить сокрушительные удары, всему реакционному, тормозящему поступательное движение науки и общества. Как в Московском университете, так и в Петровской академии Тимирязев возглавлял наиболее левую часть профессуры, находясь в постоянной оппозиции к администрации, последовательно отстаивая демократические права учащихся и учащих. С течением времени эта роль Тимирязева, как вожака передовых ученых, стала выходить далеко за пределы учебных заведений, в которых он работал.
Мы уже видели, что Тимирязев оказывал постоянную поддержку революционному студенчеству, выступая в защиту его политических прав. Точно так же Тимирязев выступает в защиту наиболее передовой части ученых. Тимирязев клеймил позором Императорскую академию наук за отсутствие в ее составе таких выдающихся русских ученых, как Менделеев, Сеченов, Столетов и др. Он был одним из инициаторов письма группы русских ученых Д. И. Менделееву, когда стало известно, что его кандидатура в академики в 1880 г. была забаллотирована. В этом письме говорилось: «Во имя науки, во имя народного чувства, во имя -справедливости, — мы считаем своим долгом выразить наше осуждение действию, несовместимому с достоинством ученой корпорации и оскорбительному для русского общества...». Вместе с Тимирязевым это письмо было подписано Ф. А. Бредихиным, Я. А. Борзенковым, В. В. Марковниковым, А. Г. Столетовым и другими профессорами Московского университета.
Позднее Тимирязев выступил против той травли, которой подвергались выдающиеся русские физики А. Г. Столетов и П. Н. Лебедев. Он был одним из организаторов проводившихся в России съездов естествоиспытателей и врачей, выступал активным поборником организации «Русской ассоциации естествоиспытателей и врачей», когда ассоциация была, наконец, организована (1916), Тимирязев был избран одним из членов ее Совета.
К Тимирязеву, как наиболее прогрессивному и влиятельному русскому ученому, в 1905 г. 22 польских профессора обратились с просьбой организовать обмен мнений по вопросу -о праве поляков преподавать в польских школах, в частности, в Варшавском университете, на родном языке. Тимирязев опубликовал письмо польских ученых в печати, призывая своих коллег высказаться по затронутому в нем вопросу, и писал при этом: «Трудно было бы найти положение столь же очевидное, как защищаемый в заявлении тезис, что народ, доказавший свою способность к высокой культуре в такой мере, как это сделал братский нам народ польский, не может поступиться своим правом — учить и учиться на родном языке».
Тимирязев привлекал передовых русских ученых к популяризации знаний в печати и в народной аудитории. Наряду с подготовкой своих собственных книг и статей в защиту дарвинизма и других прогрессивных направлений в науке, Тимирязев в 1910 г. совместно с профессорами Н. А. Умовым, И. П. Павловым, И. И. Мечниковым, М. А. Мензбиром и другими издал сборник «Памяти Дарвина».
Тимирязев принимал активное участие в кружке известного адвоката В. И. Танеева (брат композитора С. И. Танеева). Каждый месяц Танеев, начиная с 70-х годов XIX в. и на протяжении нескольких десятилетий, устраивал «академические обеды», на которые приглашались наиболее прогрессивные ученые, писатели, композиторы, артисты. У. Танеева постоянно собирались А. Г. Столетов, К. А. Тимирязев, В. Ф. Лугинин, В. В. Марковников, П. Н. Лебедев, М. М. Ковалевский, нередко принимали участие в обедах И. С. Тургенев, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. И. Сумбатов-Южин, П. И. Чайковский и др.
Сам В. И. Танеев был исключительно интересной личностью. Он горячо ненавидел царский строй и старался оказать всемерную поддержку борцам за народное освобождение. Очень часто он выступал в качестве защитника на политических процессах, в частности, он выступал по «Нечаевскому» процессу. К нему с большим уважением относился К. Маркс. Желая оказать помощь одной из участниц Парижской Коммуны — Е. Дмитриевой, муж которой был привлечен к суду в Петербурге, Маркс пишет знакомому ему профессору М. М. Ковалевскому, который в свою очередь был близок с Танеевым, следующее письмо: «Г-н Танеев, которого Вы знаете и которого я с давних пор уважаю как преданного друга освобождения народа, — может быть, единственный адвокат в Москве, который возьмется за такое неблагодарное дело. Я буду Вам очень благодарен, если Вы от моего имени попросите его принять участие в исключительно тяжелом положении нашего друга. Ваш Карл Маркс».
Танеев написал ряд социологических трудов — «Коммунистическое государство будущего», «Эйтихнология — наука
о счастье при коммунистическом обществе» и др., которые ему не удалось опубликовать. Танеев дожил до Великой Октябрьской социалистической революции. Высоко ценя его деятельность, В. И. Ленин 26 апреля 1919 г. подписал документ, характеризующий Танеева как человека, «который долгие годы работал научно и, по свидетельству Карла Маркса, проявил себя „преданным другом освобождения народа"».
По постановлению Московского областного совета депутатов трудящихся, утвержденному в октябре 1946 г. Советом Министров РСФСР, на доме Танеева в селе Демьянове и на его могиле установлены мемориальные доски.
Тимирязев познакомился с В. И. Танеевым в 1877 г. на одном из очередных обедов. Известный историк-реакционер Д. И. Иловайский выступил на обеде с призывом к русской интеллигенции дружески протянуть «руку примирения» царизму. «В. И. Танеев в ответ на тост Иловайского демонстративно швырнул на пол налитый бокал с вином и крикнул по адресу Иловайского несколько презрительных слов. Климент Аркадьевич, не будучи знаком с Владимиром Ивановичем Танеевым, подошел пожать ему руку. В дальнейшем между ними завязалась крепкая и долголетняя дружба».
Тимирязев постоянно стремился укреплять среди передовых ученых то замечательное чувство локтя, которое придает бойцам силу и уверенность в окончательной победе над врагом. В свою очередь, он сам в своей борьбе с реакцией находит поддержку не только со стороны прогрессивно мыслящих ученых, но и со стороны писателей, художников и сотен тысяч простых русских людей.
В 1891 г. А. П. Чехов, слушавший ранее лекции Тимирязева в Московском университете, поддержал своего учителя, выступившего с брошюрой «Пародия науки». Эта брошюра была направлена против опошления проф. Богдановым выдвинутой Тимирязевым ранее идеи опытной ботанической станции. Отправляя в редакцию газеты брошюру Тимирязева и свой фельетон «Фокусники», в котором он не только солидаризировался с автором брошюры, но и приводил новые факты, подкреплявшие обвинения Тимирязева, Чехов писал: «За сим посылаю Вам злобу дня, брошюрку нашего московского профессора Тимирязева, наделавшую много шуму. Дело в том, что у нас в Москве и в России вообще есть проф. Богданов, зоолог, очень важная, превосходительная особа, забравшая в свои руки все и вся, начиная от зоологии и кончая российской прессой. Сия особа проделывает безнаказанно все, что ей угодно. И вот Тимирязев выступил в поход. Напечатал он свою статью в брошюре, а не в газете, потому что, повторяю, все газеты в руках Богданова... Как добавление к брошюре, посылаю заметку».
Фельетон Чехова, хотя был напечатан без подписи автора, произвел большой эффект. Впоследствии Тимирязев писал М. П. Чеховой: «Приношу Вам глубокую благодарность за присланную мне крайне для меня интересную статью Вашего незабвенного брата. Статья эта была для меня долгие годы загадкой, пока Антон Павлович не разрешил ее мне лично при встрече в редакции „Русской мысли"... последним результатом деятельности проф. Богданова было то, что я был Еыгнан из Петровской Академии...».
Другой ученик Тимирязева — В. Г. Короленко создал пленительный образ своего учителя в «Истории моего современника» и повести «С двух сторон» в лице профессора Изборского. Короленко сумел правдиво показать Тимирязева, его горячую преданность науке, его чуткое отношение к нуждам и запросам молодежи.
О том, каким огромным уважением и авторитетом пользовался Тимирязев среди передовых ученых и всех демократических слоев русского народа, а также за пределами России, говорит поток приветствий и адресов, полученных им в день 30-летия его научной деятельности в 1898 г. Отмечая 30-летний юбилей научной деятельности Тимирязева, Общество любителей естествознания организовало торжественное заседание. Председательствовавший проф. Н. Е. Жуковский характеризовал Тимирязева как «гордость русской науки». С докладами о жизни и научной деятельности Тимирязева выступили В. И. Палладии и Д. Н. Прянишников. Юбиляра тепло приветствовали В. В. Марковников, И. А. Стебут, Н. А. Умов и др. Выступая с ответным словом, К. А. Тимирязев высказал мысль о том, что ученые должны помочь «разгрузить русского крестьянина и крестьянку от физической черновой работы по специальности». Вечером чествование Тимирязева продолжалось в колонном зале «Эрмитажа». Отвечая на приветствия студентов, Тимирязев сказал: «Нас разделяет возраст, — вы молоды, я — стар, но существует два рода старости: одна, которая с удовольствием вспоминает о своей молодости, — до этой старости я дожил, но есть и другая старость, которая начинает относиться враждебно к чужой молодости. До этой старости я надеюсь никогда не дожить; ее у меня не будет». В заключение Тимирязев поднял тост за «русских студентов — будущих слуг и учителей русского народа».
