Профессора Оксфордского университета Э. Баркер, Г. Дэвис, А. Гассоль и др. составили сборник под названием «Из-за чего мы воюем». Они настойчиво проводят здесь мысль, что единственные виновники войны — немцы, что английское правительство всегда было самым миролюбивым и принимало якобы ряд мер против войны. Тимирязев возмущенно замечает: «Это двуличество-то Грея, Черчилля и пр. империалистов. Да и сам Асквит, не говоря уже о Гладстоне»а. Стараясь крепче привязать царскую Россию к колеснице англо-французского капитала, авторы расхваливают империалистическую политику царизма, пытаясь приукрасить английский империализм заявлением об «общности цели» Англии и России, которая якобы заключалась в «осуществлении международного арбитража и всеобщего разоружения». Тимирязев пишет по этому поводу: «Вот наглые лжецы-то!». Именующие себя прогрессивными деятелями оксфордские профессора не брезгуют здесь сделать даже реверанс перед Государственной думой России, называя ее англофильской. Тимирязев лаконично замечает: «Хамской, а не англофильской. Но и Англия идет по дороге хамства». Далее Тимирязев вскрывает закулисную империалистиче скую политику русского и английского министров иностранных дел — Сазонова и Грея, приукрашенную и разрисованную в самых розовых и невинных тонах учеными фарисеями. Профессора клянутся в стремлении Англии и Франции к вечной дружбе с Россией. Все это нужно было английским империа листам для того, чтобы добиться от царского правитель ства отправки все новых и новых дивизий на фронт. И Тимирязев пишет: «Что за излияния дружбы с ножом за пазухой».
Достаточно наговорившись о «высоких целях» Англии, авторы книги пытаются оправдать войну также разговорами «о долге Англии». На это Тимирязев ставит вопрос, требующий прямого ответа: «Какой Англии? Демократической или империалистической")».
У Тимирязева теперь нет никакого сомнения в том, чго у пролетариев и магнатов финансового капитала не может быть общих, единых интересов. Размежевание по вопросу об отношении к войне идет не между нациями, а между силами демократии и силами империализма, имеющимися в каждой из воюющих стран.
Острой критике Тимирязева подверглась статья проф. А. К. Дживелегова «Социальные и политические факторы войны», помещенная в 31-м выпуске «Истории нашего времени», выходившей в издании Гранат. Через всю статью Дживелегова проходит мысль о якобы высокой демократичности государственного строя США, Англии, Франции, об их невиновности в развязывании империалистической войны. Так, автор утверждал, что английское государство «не угнетает и не порабощает личность». На это Тимирязев возражает ему: «Это теперь и видно». Там, где автор пишет об огромной роли Франции «в мировой культуре, в эволюции свободы и гуманитарных идей», Тимирязев замечает: «Особенно при Пуанкаре!» Дживелегов утверждал, что после войны Европа должна преодолеть «много такого, что давным давно преодолела Северная Америка». Тимирязев, знавший цену действительной «демократии» США, пишет: «Ой ли?». Больше всего вызывает негодование Тимирязева заверение Дживелегова, будто война приведет к полному устранению милитаризма, если немецкие державы будут побиты. Тимирязев убежден, что победа царской России и ее союзников в войне, отнюдь не сулит мирного процветания народам. Поэтому, когда Дживелегов пытается доказать, что после победы англо-франко-американского блока над Европой «засияет солнце мирного культурного сожительства народов и оснуется царство ничем не нару шаемой созидательной культурной работы», — Тимирязев от вечает ему: «Под нагайкой казаков». Тимирязев не сомневается, что одной из целей царской России так же, как и других империалистических государств, в разгоревшейся войне является как раз подавление революционного движения. Поэтому в ответ на слова Дживелегова, что германское правительство «в войне захотело найти этот искусственный предел росту демократических сил в Германии», Тимирязев резонно возражает: «А у нас что ищет правительство в войне? Торжество демократии? или интеллигенции, и без того ползающей на брюхе перед ним?».
В том же выпуске «Истории нашего времени» была опубликована статья М. М. Ковалевского «Международная война и ее вероятные последствия», где также развивались идеи шовинизма и вместе с тем раболепия перед «свободой и культурой» империалистических Англии и Франции. Не смотря на свои прежние симпатии к Ковалевскому, Тимирязев пишет ему: «Стыдно», когда автор заявляет, что тор жество народного самоуправления в России якобы «непрерывно связано с победой русского государства и его союзников над общими врагами». Далее Ковалевский пишет, что после войны «Англия получит немецкие колонии». На это Тимирязев возражает ему: «По какому праву?!!».
Многие вопросы, поднимаемые Тимирязевым в указанных пометках лишь вскользь, рассматриваются им в более широком и систематизированном виде в его статье «Наука, демо кратия и мир», написанной в январе 1917 г., т. е. в канун Февральской буржуазно-демократической революции в Рос сии. Тимирязев вполне сознает теперь, что пустые пацифистские разговоры о мире без организации широких народных масс на борьбу за мир, против милитаризма буржуазии ни к чему не могут привести, что они являются не более как демагогической ложью апологетов капитализма. «... Дипломаты, — пишет он, — ведут свой народ с завязанными глазами до самого края пропасти, в которую его моментально сталкивают. То же делают дипломаты другого берега. А когда ничего не ожидавшие, ничего не понимающие народы оказываются в смертельной схватке, в которой остается лишь одно — скорее перегрызть горло, пока тебе его не перегрызли, — дипломаты любуются на дело своих рук, объясняя его расовой ненавистью, историческими задачами, борьбой за культуру и другими хорошими словечками, придуманными apres coup. И это тем более легко, что с войной водворяется царство лжи, лжи вынужденной и доброхотной, лжи купленной и даровой, лжи обманывающих и обманутых, и тогда уже нет исхода. Вот почему очевидно, что на борьбу с войной можно рассчитывать не во время войны и даже не после нее, а только предотвратив ее возможность устранением тех, чья специальность — спускать с цепи этого демона войны».
Непосредственными специалистами по спусканию с цепи демона войны Тимирязев называет здесь «дипломатов». Но ясно, что, говоря об устранении «дипломатов», Тимирязев имеет в виду также и тех, кто стоит за их спиной, — магнатов финансового капитала, чью волю выполняют буржуазные дипломаты и вся буржуазная государственная машина в целом.
Таким образом, единственно верным средством навсегда уничтожить войны и порождающие их причины Тимирязев считает теперь самую решительную борьбу широких слоев народа против политики разжигания империалистических войн, борьбу за уничтожение капитализма. Нет никакого сомнения, что данный вывод был сделан Тимирязевым под влиянием большевистской партии, боровшейся в тот период под лозунгом превращения войны империалистической в войну гражданскую. Мы уже видели из воспоминаний проф. Танеева, с каким сочувствием и одобрением относился Тимирязев к этому лозунгу. Он пишет, что требования науки и демо кратии сходятся на одном — на объявлении войны против войны. «Согласится ли человечество когда-нибудь с этими требованиями, захочет ли оно выйти на новый путь — войны против войны? Кто знает. Одно только очевидно для всякого мыслящего человека: — если не захочет, то останется при том, что было, при безысходном безумном ужасе того, что есть». Тимирязев еще не уверен, насколько будет возможно осуществление этого требования, но он знает, что иного пути для человечества нет: «безысходный, безумный ужас того, что есть», или война — войне.
Может показаться противоречием, что у Тимирязева этой же статье можно встретить и такую фразу: «Нет, войны войной не уничтожают». Но не следует забывать, о какой войне здесь идет речь. В первом случае говорится о войне гражданской, о войне науки и демократии против войны империалистической. Во втором случае Тимирязев дает ответ тем, кто прикрывает свой империалистический человеконенавистнический лозунг «война до победного конца» фразой о том, что это, мол, «последняя война», «война за уничтожение войны». Показав, что у империалистов-победителей война вызывает жадность к новым завоеваниям, а у империалистов-побежденных возникает против них неизбежная злоба, воплощающаяся в слове «реванш», Тимирязев говорит: «Нет, войны войной не уничтожают. Ни милитаризмом, ни маринизмом не уничтожают милитаризма и маринизма. Синдикат капиталистов, что бы там ни говорили, может раздавить капиталиста, но не уничтожить зло капитализма, также и с синдикатом милитаристов...». Следует обратить здесь внимание на последнюю фразу Еще до первой мировой войны презренные слуги капитализма — вожди II Интернационала, не стеснявшиеся именовать себя марксистами, пытались доказывать, будто эпоха капитализма делает излишней пролетарскую революцию, будто капитализм становится организованным, изживает анархию, конкуренцию и тем самым подготавливает условия для «спокойного» превращения капиталистического общества в социалистическое. После первой и в особенности после окончания второй мировой войны социал-демократические прислужники англо-американского капитала — Эттли, Спаак, Ги Молле, Сарагат и другие подобные им проповедники «английского» или «демократического» социализма думают одурачить рабочий класс идеей достижения социализма без революции, без слома капиталистической государственной ма шины, путем простой организации частного капитала в синдикат национального, а затем и интернационального масштаба. Все это проводится под флагом пресловутых «плана Маршалла» и Северо-атлантического пакта. Передовой русский ученый К. А. Тимирязев еще в январе 1917 г. со всей страстностью и убеждением заявляет, что синдикат капиталистов может раздавить капиталиста, но не может уничтожить зло капитализма. В этом выводе Тимирязева особенно ярко проявляется влияние на него революционных идей марксизма-ленинизма, усвоение которых позволяет Тимирязеву все вернее и глубже понимать общественные явления, все ближе и ближе подходить к идее социалистической революции.
